Испытания сионского мудреца - стр. 9

А что же в это время делала противная сторона: Шнауцер, Кокиш и их сторонники? А сторонники были ими назначены! Это была секретарша главного врача – толстая, веснушчатая в роговых очках тридцатилетняя блондинка фрау Пирвоз: с громким на срыве голосом, жирной физиономией, да еще с сексуальным двойным подбородком и, соответственно, на другом конце жирным задом. Она, чувствовалось, всегда знала, что хочет, другое дело, что у нее не было в настоящее время этого – «что хочет»! Подлые, все почему-то бросили её, поэтому Кокиш и поручила ей всю свою неистовую, неиспользованную энергию обрушить на головы восставших. И она с удовольствием приняла предложение администрации возглавить этот совет! На «тайной вечере» – совещании, сторонники Шнауцера решили выдвинуть её кандидатуру на собрании, а в заместители ей подготовили завхоза в синем комбинезоне «а-ля Карлсон» – сухонького в очках 60-ти летнего хорвата Ковачича с беззубым ртом, похожего на Кощея – Кошу. В общем, «буржуи» во главе со Шнауцером, а главное его «правой конечностью» фрау Кокиш сделали правильную ставку на раскол восставших и подсунули своё марионеточное управляемое руководство. Восставшие были полными детьми и невеждами в вопросах манипулирования и управления массами.

Собрание началось бурно, восставшие сели в президиум и, тем самым, противопоставили себя залу – простому люду и администрации, которая села в зале, как простые смертные, заодно с народом. «Революционеры» объявили, что решили образовать производственный совет и его возглавить, на что получили достойный отпор от сторонников Шнауцера! В особенности отпор восставшим был дан восьмидесятилетним участником невеликой и неотечественной войны (с этой стороны), старым херром доктором Розенкранцем, и его молодухой – шестидесятипятилетней женой, крепкой работницей регистратуры, по-стариковски подстриженной, с лошадиным лицом и, хорошо сохранившимися, вставными лошадиными зубами. «А кто вас, собственно, уполномочил?! Кто вас просил это делать?! Почему не посоветовались с коллективом, вот так же, как сейчас! Никого не собрали, всё тайно организовали, а сейчас объявляете себя руководством?!» – резонно спросили «потёмкинцев» старики Розенкранцы. А секретарша Пирвоз тоже правильно добавила: «Я тоже хочу управлять этим советом! Почему вы, а не я?!». «И я хочу!» – вставила, тоже из команды Шнауцера, медсестра Хайстерс. «И он хочет!» – сказал старый херр доктор Розенкранц, указав на завхоза Кощея – Кошу Ковачича. Коша слабо кивнул в знак согласия. Но трудо-терапевт фрау Ганзен тут же обидела старую фрау Розенкранц, сказав, что ей, вообще, следовало не приходить, она давно пенсионерка! Точно так же в Душанбе таджикский врач на собрании поликлиники обидел русскую старуху – врачиху антисемитку, но не за «это», а за разногласие в лечебно-диагностическом подходе, сказанув на научно-практическом форуме: «Ты уже, старая, своё отосцала – заткнись!» – даже мне стало стыдно за него. И сейчас услышал нечто подобное про возраст! – «Как можно так человека обижать?!» – донеслось из зала. Но крепкая старуха Розенкранц всё же замолчала и после этого как бы обиделась! Зато старый херр д-р Розенкранц – её муж, подхватил «выпавшее знамя боевое» и бросился в атаку на смутьянов! И даже племянник Шнауцера – сорокалетний одноглазый, как циклоп – Ганс Ханс, тоже в синем комбинезоне, как и Ковачич, высказался! Он числился начальником у хорвата, надзирал за ним и вообще за всем, что делается в клинике. И несмотря на один глаз, всё замечал и всё докладывал Шнауцеру – своему дяде! Для этого и приходил один раз в неделю «побдеть»! «Мой дядя очень тяжёлый человек и мне тоже нелегко с ним! Но считаю, что он все свои силы и энергию вложил в эту клинику, и то, что сейчас происходит несправедливо по отношению к дяде!». «Не дядя ль ему глаз выбил? Если даже сейчас обиду вспомнил?!» – пронеслось у меня в голове. Не было на собрании только одного: главного виновника торжества – самого Шнауцера! Очень его любящая, больше сестры родной – Силке Кокиш запретила ему приходить и нервничать! С его давлением и слабым здоровьем, ещё возьмёт и помрёт от кровоизлияния в мозг или инфаркта! «Если Шнауцер меня не послушает и всё же придёт, то в случае необходимости, будьте готовы тут же провести реанимационные мероприятия, спасти отца клиники не дать ему помереть!» – обратилась ко мне его «правая конечность» – Силке Кокиш в присутствии медсестры Бюльбеккер! Толстая, среднего роста с голосом фельдфебеля и по-фельдфебельски сложенная и подстриженная, что, как оказалось, было неслучайно! Хотя фрау Бюльбеккер и считалась фрау, но имела дома ещё одну фрау – свою жену! Как ярая сторонница власти – Бюльбеккер с этим всем согласилась и обещала мне помочь вывести из клинической смерти Шнауцера. Всё было, подготовлено, осталось ему только умереть! Но они напрасно боялись! Шнауцер не хотел умирать, пусть даже клинически, и не пришёл! Он и сам не рвался в бой! Но собрание шло и без него и подошли вскоре к главному вопросу – выдвижению кандидатур и голосованию! Как и предлагалось администрацией, председателем совета была избрана секретарша Пирвоз, заместителем – длинный врач Хинц от восставшей стороны и ещё два члена: медсестра Хайстерс и хаузмайстер «Кощей-Коша» – Ковачич. Таким образом, Rat (совет) стал, кроме одного Хинца, весь административно – послушным! Через три дня должен был состояться «второй акт драмы» – собрание с участием профсоюзного функционера, чтобы всё это узаконить!