Испытание медными трубами (сборник) - стр. 13

Слава замолчала и прикрыла глаза.

– Это все? – почему-то шепотом спросила Лена.

Слава ответила не сразу.

– Ну почему же все? – Она глубоко вздохнула. – Дальше же тоже была жизнь. Бабка моя дожила до девяносто пяти. На пять лет пережила мою мать, то есть свою дочь. Так что это – только первая часть марлезонского балета. – Слава встала и прошлась по террасе. – Ноги затекли и спина. Может, спать? Все остальные страшилки оставим на завтра? Ну, чтобы завтра не грустить? – Она улыбнулась и широко зевнула. – Что-то я устала.

– Знаешь, – вдруг сказала Лена. – У меня тоже ведь похожая бабка была. Ну, не в смысле, чтобы похожая, а тоже – непростая. Мать моего отца. Муженек ее был зам наркома. Жили на Горького, напротив «Арагви». Обеды и ужины им приносили прямо оттуда. Он, конечно, не спасся – сел. И пропал – десять лет без права переписки. Ну, ты понимаешь, что это тогда значило. Она чудом уцелела – успела удрать в Казань, к сестре, с моим отцом, совсем младенцем. Он родился в тридцать восьмом, своего отца не помнил. Вернулась она в Москву в пятьдесят пятом – уже не молодуха, но по-прежнему красотка. Опять вышла замуж, еще удачней прежнего – за директора большого универмага. Правда, и он был дядька непростой – с хорошим образованием, знал классическую музыку, обожал балет, разбирался в живописи. Знаешь, в те годы директор магазина – это большая шишка. Все хотели с ними дружить. Началась светская жизнь. Они обожали балет и драму, на всех премьерах – в первых рядах, бабка в длинном платье и меховом палантине. Дружили с художниками, композиторами, писателями, артистами. С признанными и обласканными властью и не очень. Бабка чувствовала талантливых людей. Устраивала у себя суаре, что-то типа светских салонов. Накрывался роскошный стол, звучали рояль и скрипка. Правда, и странных, темных личностей в доме крутилось много. В общем, очень смешанная там была публика: торгаши, крупные дельцы – они, по-моему, назывались тогда цеховиками, – военные при чинах, актеры и прочая творческая тусовка. Странный это был дом: богатый, хлебосольный, шумный. Разноцветный какой-то. К сыну, моему отцу, она относилась прохладно – он ее образ жизни не принимал. Рано ушел из дома в общагу, ходил в походы, сплавлялся на байдарках, носил бороду, пел под гитару у костра и читал запрещенную литературу, одним словом, был отщепенцем. Она его даже стеснялась и побаивалась его диссидентских, как ей казалось, знакомых и тоже не принимала его образа жизни. Она-то при этой власти жила замечательно, все ей дала эта власть. И заметь, не трогала почему-то, позволяла веселиться. Зато она страстно полюбила дочь своего мужа – та тоже была светской девицей. Дружили и общались они взахлеб. Мать мою она, естественно, не приняла – простая девочка из Курска, медсестра. Пыталась всю жизнь сына сосватать – даже когда он уже был женат и родилась я. Ко мне, что естественно, относилась совершенно равнодушно, будто меня и не было вовсе. Даже с днем рождения забывала поздравить. А внуков от падчерицы – обожала. Муж ее через десять лет после свадьбы умер – прожили они не так много, – и его семья окончательно стала ее семьей. Конечно, она была молодец – никак не хотела мириться с возрастом: про болячки не говорила из принципа, до самой смерти продолжала ходить в театры и на выставки, много читала, ездила в гости к оставшимся подружкам – тоже дамам, как ты понимаешь, не простым, из прошлой жизни. В общем, тусовалась бабуля вовсю. Зла она мне не сделала. Впрочем, как и добра. Ну, и бог с ней! – улыбнулась Лена. – Пусть спит спокойно! Но знаешь, что странно – на ее похоронах я сошлась довольно близко с ее падчерицей. С той, которую всю жизнь терпеть не могла и которую ревновала к бабке, конечно. Не могла понять – как так? Она – не родная, а самый близкий бабке человек. Не я, не мой отец. Она ведь совершенно из другого теста, из другой среды, этакая светская дама. Резковатая, правда. Но мы даже почти подружились. Нет, это, конечно, громко сказано, но перезваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. Ездим вместе к бабке на кладбище. Она тетка богатая, думаю, что очень богатая, но без пафоса. Нормальная, в общем.