Исправляя переисправленное - стр. 6
Как и когда начался наш разлад, постепенно набравший свои нынешние обороты, никто из нас, наверняка, уже и не вспомнит. Зато прямо сейчас мы можем припомнить с десяток различных претензий друг к другу. На самый веский аргумент жены: дескать, он пьёт – я вполне могу ей ответить: «потому и пью, что всё у нас уж давно летит в тартарары». Причём, вышеприведённая аргументация, как правило, лишь прелюдия, некая затравка перед долгим и бесперспективным спором из области сомнительной первостепенности яйца или курицы.
Скорее всего, всякая любовь между нами просто окончилась, иссякла, пропала, улетучилась. Если она у Янки (именно так зовут мою супругу), вообще, когда-нибудь была.
Каких-то жарких споров, шумных скандалов, жутких ссор, либо иных острых выяснений отношений между нами особо-то и не было. Подобные «разборки» в нашей семье как-то не прижились. Яна была дамой, вовсе не скандальной. Гораздо страшнее была её тактика, предполагавшая полнейшее молчание, порой длившееся более месяца. Она меня просто игнорировала, будто я был для неё пустым местом. Те «безмолвные протесты» порой становились для меня просто невыносимы. При этом все мои попытки для серьёзного обсуждения сложившейся критической ситуации вызывали в ней лишь раздражение, которое она вовсе и не пыталась скрыть. В результате чего мы оба со временем превратились в морально выжатые лимоны. Причём настолько выжаты, что практически не сговариваясь, оба решили оставить друг друга в покое.
Разлад в наших взаимоотношениях зашёл уж слишком далеко. Достаточно сказать о том, что о какой-либо близости между нами уж давно не могло быть и речи.
Не взирая на то, что мы всё ещё продолжали жить под одной крышей, тем не менее у каждого из нас, уж давно была своя собственная жизнь. Для меня она складывалась из службы, редких встреч с друзьями и азартным увлечением различными спортивными состязаниями, на которые я непременно старался попасть при любом удобном случае.
В то время, как жизнь моей условной супруги проходит в совершенно иной плоскости. Попав в коммерческую среду, Яна обзавелась сомнительными связями. Под стать своим новым подругам и приятелям, она старалась быть во всём независимой, о чём непременно заявляла мне при наших редких контактах и кое-каких случайных пересечениях.
Я безусловно подмечал, как Янкины новые знакомые, частенько появлявшиеся во всё ещё нашем общем доме, относились ко мне если не с сочувствием, то уж точно с некоторым презрением. Наверняка, то отношение являлось результатом заранее выданных мне негативных характеристик, неких жалоб на свою несчастную жизнь, связанную именно со мной, и тому подобное. Допускал я и то, что у Яны имелся и некий роман, о котором были прекрасно осведомлены все её новые подружки. Возможно, по данному поводу они и посмеивались у меня за спиной, муссируя данную тему в моём отсутствии: дескать, вот какая Яночка молодец, наставила рога этому придурку.