Исправление - стр. 2
Динамик пошуршал еще немного и стих. Павел закрыл лицо руками, потом в ужасе резко забрал их от своих глаз, но затем, вспомнив, насколько они сейчас у него стерильны, вернул на место. И заплакал.
Как вдруг без всякого шуршания откуда-то, как ему показалось, изнутри головы, донеслось:
– Ну-ну, Паша, не надо плакать, сам же хотел спасти мир.
И опять воцарилась тишина.
Комната была небольшая, буквально пять шагов вдоль и пара поперек. Павел, когда немного успокоился, все за одну минуту оглядел. Кровать занимала почти треть, напротив на стене висел черный экран монитора, в углу дверь, за которой оказался туалет с умывальником и душем, самым простым, с дыркой в полу. Сходство с камерой придавали окно, маленькое и зарешеченное, под самым потолком, и стол-тумба, наглухо привинченный к полу под ним. Павел влез на стол и посмотрел в окно, но ничего не увидел, кроме глухой бетонной стены напротив в метрах трех.
Спроси его в ту минуту кто-то, зачем он подал эту чертовую заявку, он бы не стал юлить, а честно бы признался, что на спасение человечества ему, в общем-то, было плевать, а дело в ней, в Джу. Это она шепнула ему своими пухлыми губами, находясь на минимально разрешенном Законом о социальном дистанцировании расстоянии от его уха, что есть шанс спасти все человечество и они должны попробовать это сделать, хотя Павел и не представлял, как он, среднего уровня программист, может это сделать. А вот то, что губы у нее пухлые, Павел видел. Она однажды совершенно незаконно сняла маску и ела на рабочем месте – в своей пластиковой капсуле. Павел никому ничего не рассказал об этом, но сильно тогда возбудился и от вида ее пухлых губ, и от ее дерзости. Сам он никогда не нарушал никаких карантинных инструкций. И в тот же самый день она сказала ему: «Давай вместе подадимся». И со звенящей пустой головой Павел, не думая ни о чем, подал ее, эту злополучную заявку, отмечая галочками, не читая, все пункты до тех пор, пока программа не дала ее отправить.
И вот теперь он тут, а Джу – там. И, скорее всего, даже не заметила его, Павла, исчезновение. Или заметила? Она же вроде смотрела ему вслед, когда он шел к лифту. А может, им всем скажут, что он – герой и спас мир? Да не скажут, не стоит и мечтать о таком, тем более что мир он точно не спасет.
В глубине стола что-то щелкнуло, и прямо из него появился куб, который постоял безучастно несколько секунд, а потом раскрылся гранями, как на картине кубиста, во все стороны и внутри явил собой стакан с бесцветной жидкостью.
Невидимый динамик опять прошуршал и посоветовал спокойно, но не терпящим возражения тоном: