Исповедь монаха - стр. 5
– Хочешь верь, хочешь нет, она сбежала, Кадфаэль! Улизнула, и все тут! Тайком выбралась из замка и где-то как-то пробралась через кордоны Стефана. Все теряются в догадках, но, судя по всему, она на веревке спустилась по задней стене башни прямо к реке – она и еще двое-трое ее людей. Вряд ли их было больше. Все укутанные в белое, чтоб сливаться со снегом. А тогда как раз и сверху валил снег, опять же им на руку. Ну а дальше перешли по льду реку и еще миль шесть брели до Абингтона: это теперь наверняка известно, потому что там они взяли лошадей и поскакали себе в Уоллингфорд. Нет, какая женщина, Кадфаэль! Нужно отдать ей должное, согласись. Правда, когда удача на ее стороне, она становится невыносимой, но, Бог мой, как я понимаю мужчину, который готов идти за ней в огонь и в воду, когда удача ей изменяет!
– Так-так, значит, она и граф Фиц снова вместе, – произнес брат Кадфаэль со вздохом и покачал головой. – Ведь еще и месяца не прошло с той поры, когда всем казалось, что императрица и самый ее верный и преданный сподвижник навеки отрезаны друг от друга и им уж в сем грешном мире больше не свидеться.
Еще в сентябре строптивую императрицу, укрывшуюся в Оксфордском замке, заключили в кольцо осады, и королевское войско, постепенно сжимая кольцо, наконец захватило город, так что королю оставалось всего только набраться терпения и ждать, когда потрепанный в боях гарнизон Матильды начнет редеть от голода. И вот полюбуйтесь: всего-навсего одна дерзкая попытка, одна зимняя ночь – и она вновь на свободе и вольна снова собирать свое рассеянное войско, выступать в новый поход и на равных мериться силами с королем. Воистину мир не знал другого такого монарха, как Стефан, который ухитрился бы потерпеть поражение в обстоятельствах, когда победа просто неминуема. Впрочем, тут эти царственные особы друг друга стоили, недаром они родственники: довольно вспомнить, как императрица, со всей помпой утвердившись в Вестминстере и со дня на день ожидая коронации, сумела своим неоправданным высокомерием и жестокостью до такой степени восстановить против себя жителей столицы, что те взбунтовались и изгнали ее. Не иначе сама фортуна, видя, как один из них вот-вот завладеет вожделенной короной, всякий раз пугалась, что окажет истории сомнительную услугу, и поспешно выхватывала свой дар из-под самого носа претендента.
– Что ж, – сказал Кадфаэль, приходя в себя от потрясения и передвигая булькающий горшок поближе к краю жаровни на решетку, чтобы отвар мог там спокойно настаиваться, – по крайней мере одной заботой у Стефана стало меньше. Ему уже не надо решать ее судьбу.