Исповедь монаха - стр. 22

На четвертый день после Крещения Хью со своими людьми вернулся домой. Погода стояла все такая же серая и мрачная, ночами подмораживало, и хотя к этому времени снега несколько поубавилось, сходил он медленно, и паводка можно было не опасаться. Когда вокруг такие сугробы, внезапная оттепель вовсе ни к чему. Вода в Северне поднимется, подпрудит ручей Меол, и, даже если настоящего наводнения не будет, все равно река разольется и затопит низкие берега, а с ними – луга и поля. Что ж, в нынешнем году хотя бы этой напасти они избежали. Вот почему Хью, уже дома с облегчением скинув плащ и стянув сапоги, смог сообщить жене, что дорога для этого времени года была недурна, а король принял его благосклонно. Элин принесла мужу домашние меховые туфли, а сынишка, повисший на перевязи для меча, потребовал, чтобы отец немедленно выразил восхищение его новой игрушкой – ярко раскрашенным рыцарем.

– Знаешь, вряд ли рождественское перемирие продлится долго, – говорил Хью на следующий день Кадфаэлю, придя к нему прямо от аббата Радульфуса. – Свое поражение в Оксфорде король, конечно, переносит стоически, но тем не менее горит желанием взять реванш, а потому, зима или не зима, на месте не усидит. Он бы и рад захапать Уорем обратно, но тот хорошо укреплен, да и запасов там не счесть, а сам знаешь его характер – терпеть не может долгие осады. Впрочем, если уж захватывать замки, так лучше на западе, на землях Роберта Глостерского. Но поди угадай, что ему в голову взбредет. Одно несомненно: на юге ни я, ни мои люди ему не нужны. Он справедливо опасается графа Честерского и посему никогда не задерживает нас надолго при своей особе – нельзя же оставлять без присмотра наши края. Да благословит Господь его королевскую мудрость, – с довольным видом закончил Хью свой рассказ о поездке. – Ну, а у тебя как дела? Поверь, я был очень огорчен, когда услышал от аббата, что ваш лучший художник едва не распрощался с жизнью. Он упал, наверное, почти сразу после моего отъезда. Но я правильно понял, сейчас ему уже лучше?

– Хэлвин буквально выкарабкался из могилы, никто из нас поначалу не верил, что он выживет, – ответил Кадфаэль. – И в первую очередь сам Хэлвин, он даже пожелал облегчить душу и исповедаться перед смертью. Но теперь опасность миновала, и через денек-другой ему уже можно будет подняться. Правда, бедняге здорово покалечило плиткой ноги. Брат Льюк мастерит для него костыли. Хью, скажи-ка ты мне вот что, – без обиняков перешел к делу Кадфаэль, – известно ли тебе что-нибудь о неких де Клари из манора Гэльс? Лет эдак двадцать тому назад один из них участвовал в крестовых походах. Это было уже после моего возвращения с Востока, поэтому я его никогда не видел. Ты не знаешь, он еще жив?