Исповедь. Часть 2 - стр. 42
– Это ещё , что за фокусы. Я думал ты в спа, а ты вот как с пользой проводишь время, – послышался позади воспитательный тон Олейника. Я лишь закатила глаза потянувшись к трубочке, делая глоток с бокала.
– Хоть попробовать надо, чтобы твои упрёки были оправданы.
–Рита, в чем дело? – я машинально потушила в пепельнице сигарету, зная, что, если затянусь ещё хоть раз, пепельницей назовут меня.
– Идём в номер, я устала так, – поднимаюсь, обнимая Женю, с мольбой глядя в его глаза. Мне казалось, если мы сейчас пойдем в номер, и я ублажаю его, то не буду чувствовать вину перед ним. Но в чем я была виноватая, мать вашу? Это как вообще называется? Бегать и трахаться по очереди то с одним, то с другим и заглаживать таким образом вину? Это называется не искупление, а слабая на передок деваха. Я просто скатилась, дальше некуда. Я прекрасно знала, что чувствую к обоим мужчинам, и не могла понять, что меня держит рядом с Олейником, почему я держусь за него и боюсь уйти. Или просто его боюсь? Никита был прав. За эти годы я превратилась в дорогую шлюху, которой оплачивают жизнь. А я взамен перед своим спонсором по первой же его прихоти раздвигала ноги.
Я не стала умнее, как мне казалось. Не была кузнецом своего счастья, потому что в моей жизни трудилась совершенно другая строительная бригада, которая не считалась с проектом моей судьбы, что себе представляла я. Да и не счастье они строили. В моей голове не прибавилось мудрости. Я просто продавалась задорого, тратя свои “гонорары” на то, что лишь создавало иллюзию беззаботной и успешной жизни.
И вот сейчас я впервые задумалась, что нужно все менять. Я больше не хочу болеть. Болеть алчностью, глупостью, эгоизмом и цинизмом.
Сейчас я задумалась над тем, что именно Никита научил меня любить… А я, выходит полюбила, только со мной был другой. Никита научил меня гореть, а я сожгла ему крылья. Именно Измайлов научил меня терпеть и быть сильной, а я разбила ему сердце. А когда Никита научил меня летать – я улетела от него. Но только мы сами поменяли друг друга и сейчас говорили, что не те… И теперь оставалось жить с этой болью, потому что все, что мы звали любовь, беспощадно разбивали.
–Детка, что случилось? На тебе лица нет, что тебя беспокоит? – подушечки пальцев касаются моей щеки и Женя заставляет приподнять голову, поддев пальцами за подбородок. И не скажешь, что этот мужчина может быть деспотом и тираном. Да и вообще, такой ласковый. Нежный, любвеобильный, что же он по отношению к своей жене не проявлял этих чувств? “– Ритонька, двадцать лет брака дают о себе знать. Это слишком сложная математика, чтобы понять ее в твоем возрасте” – говорил он мне, поясняя, что все имеет свойство заканчиваться. Вот и идиллия их супружеской жизни давно закончилась и оба это понимали, но, не выход ведь, каждый раз разводиться и жениться снова, если у тебя перестал стоять на очередную бабу. Я же, пусть и была в том возрасте, когда за плечами не было такого опыта в создании прочной семьи, но я придерживалась позиции, что это труд исключительно обоих. Если один решил, что ему это больше не нужно, второму в лепешку придется разбиваться, и вряд ли он сможет спасти то, что уже начало разрушаться. Нет, я не позволю Никите быть таким мужем даже через двадцать лет… Я невольно улыбнулась этой мысли, представив себя в браке именно с Измайловым. Но если уж и мечтала, то нужно было принимать тот реалистичный факт, что наш союз будет похож на Третью мировую.