Исповедь авантюристки - стр. 12
– Куда же это вы убежали? Неужели вам не понравилась елка? – неожиданно совсем рядом раздался громкий голос хозяина дома. Антон Иванович в бархатном сюртуке и ярком галстуке появился из-за кадушки с пальмой.
– О нет! Елка чудная! Замечательная! Но она напомнила мне наш дом и елку с родителями!
Аделия подавила в себе новое желание разрыдаться.
– Бедное дитя! Вы так страдаете от своей потери! К сожалению, мы не властны над поворотами судьбы.
Антон Иванович прикоснулся широкой ладонью к ее голове, но так, чтобы не помять прическу, над которой все утро колдовал приглашенный парикмахер.
– Я стараюсь не раскисать, ведь я старшая! Но что ждет меня по выходе из Института? Как я буду жить вдалеке от сестер?
Антон Иванович промолчал, но Аделия и не ждала от него ответа. Она, скорее всего, разговаривала сама с собой.
– Мне так не хватает наших родителей, домашнего тепла, их заботы и ласки! Конечно, спору нет, Институт много дает воспитанницам. Но я бы теперь, не задумываясь, променяла все свои знания, подруг, все, все на те мгновения с родителями, которых я была лишена. Мои сестры меньше меня осознают эту потерю, особенно Лека. Именно поэтому я бы хотела забрать ее потом из Института, чтобы она была рядом со мной, чтобы мы жили одной теплой дружной семьей. Но вряд ли такое теперь возможно, – добавила она печально.
– Значит, семейные ценности для вас важнее всего в жизни? – спросил Липсиц.
– Да, теплота дома, близких людей – вот что для меня важно. Поэтому все годы, что я провела в Институте, меня ужасно угнетали казенные стены, холодные дортуары, эти ужасные медные умывальники, у которых мы толпимся по утрам. Бр! Там только холодная вода. А классные дамы! Они так строги и неприступны, их не трогают наша боль и волнения. Для них главное, чтобы мы были правильно причесаны и одеты, ходили парами, не разговаривали громко, не бегали, не кричали. А дома, с маменькой, было так хорошо, так чудесно, так свободно и радостно!
Аделия грустно улыбнулась. Антон Иванович задумчиво слушал девушку.
– Я не предполагал, что вы имеете именно такой склад ума. Мне казалось, что барышни, воспитанные Институтом, э… – он замялся, – далеки от жизни и, некоторым образом, умозрительно представляют себе реальность за стенами казенного заведения, имеют некие возвышенные, мечтательные воззрения.
– Не умеют вести домашние счета, распекать горничную, готовить обед, штопать и вязать? Это вы имели в виду? – Аделия улыбнулась сквозь слезы.
– Да, наверное. Но я не хотел вас обидеть.
– Нет, нет, вы нисколечко не обидели меня! Нас учат ведению домашнего хозяйства, у меня есть тетрадка с рецептами. У меня и Аполонии по домоводству высший балл – 12! – произнесла девушка с гордостью.