Испорченный... - стр. 15

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал? Да, я ослушался, но, черт раздери, накажи меня иначе. Почему сразу так?

— Потому, что раздражаешь. Ты, мелкое, никчемное существо, ничем не лучше мусорного бака. Ты и есть мусор. Знай свое место.

Сознание обожгло болью. Не физической. Душевной.

Как лидер, Помпей мог требовать от меня всего. Наказывать так, как ему хотелось. Но, как девушка, я была на грани срыва.

Совсем недавно он был с другой. От Помпея все так же ощутимо пахло сексом. Возможно, он ее целовал. Обнимал.

Мне же сказал изувечить себя.

Ладони сами по себе сжались в кулаки и я даже не поняла того, что подошла к грани. До меня это дошло лишь в тот момент, когда с губ сорвались те слова, которых я сама от себя не ожидала:

— Я отказываюсь от тебя, как от лидера, Помпей. Иди к черту. Теперь я сам по себе.

Мои слова разорвали воздух в комнате. Прозвучали, как гром. Я неотрывно смотрела на Помпея. В темноте комнаты толком не видела его, но заметила, как громоздкий силуэт альфы угрожающе подался вперед.

— Что ты сказал? Отказываешься от меня?

— Да. Я устал от тебя. Как лидер ты ужасен. Я всегда служил тебе и делал все, что ты говорил, но даже малейшая гребанная ошибка, которая другим была простительна — для меня, в твоем случае смертельна. Я больше не хочу служить тебе. Я уже давно это решил, но вот эта ситуация последняя капля. Теперь у меня другой лидер. Вавилон.

5. Глава 5 Преданность

Раньше я никогда бы не произнесла такие слова. Сейчас я ненавидела Помпея. В это мгновение я желала уйти. Хотела вырвать эти чувства, давно пустившие корни глубоко в сердце. Пусть даже после этого от сердца останется лишь кровоточащий ошметок.

Восемь лет молчать, скрываться. Понимать, что единственное дозволенное мне - смотреть на него издалека. Только во снах и мечтах прикасаться к нему, не боясь, что в следующий момент тонкая, фальшивая ширма, за которой я прячусь, будет смята и разбита, и я в ответ увижу отвращение, когда он поймет, кто я на самом деле.

Когда восемь лет назад он нашел меня, замерзшую и голодную, в одиночестве сидящую под дождем среди грязи и мусора, он, не колеблясь, протянул мне руку помощи. Это была осень, небо было темным и пасмурным, и Помпей, стоящий среди всей этой серой грязи, и без тени отвращения смотрящий на бездомного, чумазого ребенка, показался мне тогда богом.

Тогда я думала - что бы не случилось, остаток своей свободной жизни, которая стала такой только из-за Помпея, я отдам ему. Последую за ним хоть в ад.

Поэтому его пренебрежение было хуже удара ножом. Мне все равно однажды придется уйти, но вот уползать, держа руках осколки кровоточащей души, и полностью разочаровавшись в боге, растерявшем всю человечность по отношению ко мне, я совсем не хотела.