Испекли мы каравай - стр. 2
Спустя много лет Арина спрашивала маму:
– Почему бабушке Гале в деревне приписывали счастливую жизнь? Она всю войну получала похоронки, да и потом могилка за могилкой. У нее ведь остались только ты да я.
– Бабушка честная была, – отвечала мама. – Не гулящая, не сварливая, не злобливая.
– Ну и что?
– Не понимаешь? Одного человека комарик укусит и крику на весь свет, и все виноваты, и все плохие – огрызается, точно бешенством его заразили. А бабушку жизнь била – не комарики кусались. Однако никого она не проклинала, не жаловалась, не озлобилась. Как ее судьба ни испытывала, бабуля не потеряла доброты душевной и щедрости. А это, наверное, дороже всего.
– Я ведь похожа на бабулю Галю? – спросила Арина.
– Похожа, – рассмеялась мама. – Обе не девушки, а хлебопечки.
За долгую жизнь бабушка испекла тонны хлеба. Но каждый раз, отправляя тесто в печь, она волновалась и переживала. Так подлинный народный артист в триста тридцать третьем спектакле, выходя на сцену, испытывает душевный трепет.
Когда пеклись свадебные караваи, волнение было особым. Бабушка с утра мылась и мыла Арину. Они надевали чистое белье и повязывали головы платочками. Бабушка читала молитвы, Арина приплясывала на месте от нетерпения – опара подошла, пора замешивать тесто. Бабушка следила, чтобы, упаси боже, ни сквознячка в хате, ни грюка, ни стука, говорить можно только шепотом. Подошедшее тесто крайне нежно. Испугается ветерка или громкого звука – опадут внутри крохотные пузырьки, которые воздушность хлебу обеспечивают. Тесто слипнется, и вместо пышного каравая получишь клеклую подошву.
Каравай был обязательно круглой формы, по основанию его украшали большая коса или жгут, сверху – колосья, листья, цветы и даже тонкошеие лебеди. Когда бабушка позволяла Арине вырезать из теста листочек или колосок, радости внучки не было предела. Перед отправкой каравая в печь бабушка брала связку гусиных перышек и смазывала его маслом и взбитыми яйцами.
Пока каравай пекся, бабушка рассказывала, как строго в старину относились к выпечке каравая. Хотя Арина слышала этот рассказ несколько раз, он ей не наскучивал. Во время выпечки нельзя ругаться, спорить или говорить о плохом – о несчастьях или болезнях. Чтобы не припеклось поганое к молодоженам. Муку брали только пшеничную, самого лучшего сорта – для достатка молодым. По чуточке добавляли: ржаной муки – считалось, что она поможет молодым не зазнаваться друг перед другом и не ссориться; рисовой муки – для крепости отношений, сахар – для радости жизни; перца или сушеной редьки – для страсти. Про какую такую страсть бабушка говорит, Арина не понимала и допытывалась. Но бабушка только отмахивалась и говорила, что даже соль, которую в солонке поставят на каравай, готовили особо. Выбирали соляные камешки покрупнее и быстро промывали их в миске, чтобы не успели раствориться. Потом выкладывали кристаллы соли на чистый лист и сушили, в завершении толкли в ступке. Словом, каравай готовился по суеверным правилам, исключавшим любое постороннее, дурное вмешательство. Каравай до последнего момента никто не должен трогать и даже смотреть на него – чтоб не сглазили.