Испанский рассвет - стр. 17
Мия без умолку говорила о маме и вдруг спросила Бакстера, как ей живется на небесах. Он резко встал из-за стола и побежал в свою комнату, а там, бросившись на пол, зарыдал. Через несколько минут дверь отворилась. На пороге стояла Мия. Бакстер забыл повернуть защелку.
Этот момент навсегда запечатлелся в его памяти. Скрип дверных петель – и Мия заходит в комнату. Когда он увидел, как дочь смотрит на него – на человека, который должен был стать ее щитом и каменной стеной, – внутри что-то щелкнуло. Он сразу вспомнил себя в ее возрасте, как он стоял и смотрел на своих пребывающих в вечной отключке родителей, пока те валялись на диване с остекленевшими от употребления травы и пива глазами. Бакстер как никто другой знал значение слов «не на кого положиться». В тот вечер он поклялся себе, что это был первый и последний раз, когда Мия увидела его в таком состоянии.
Когда он поднялся с пола, у него уже был план действий.
Прежде всего больше никаких слез. Они перестанут говорить о Софии и начнут жизнь с чистого листа. Продадут этот проклятый дом, избавятся от ее личных вещей – от «Хонды», одежды, досок для серфинга и компьютера – и уберутся из Чарльстона. Мия больше никогда не увидит отца со слезами на глазах. Он просто не имеет права падать духом.
И вот спустя почти три года Бакстер, так и не оправившись от потери Софии, по-прежнему нарезает окорок и думает, как бы вырваться из плена болезненных воспоминаний.
Бакстер положил нож, помыл руки и вытер их кухонным полотенцем.
– Ты просто так не сдашься? Я правильно понял?
– Тебе жалко рассказать, что ли? – Сейчас с ее стороны он никакой отстраненности не чувствовал. Скорее, наоборот. Мия была исполнена решимости.
Бакстера терзало чувство вины. И даже не из-за того, что он скрыл правду в самом начале – Мии было лишь пять и она нуждалась в защите, – а потому что ждал подходящего момента так долго. Следовало продолжить занятия с доктором Карр и найти способ рассказать ребенку правду о трагедии. Тогда не было бы этого всего – истории с одноклассником, кошмаров…
– Иди сюда, сядь, – подозвал ее Бакстер. Найти нужные слова оказалось не так просто. Особенно когда стояла задача открыть правду, но пресечь дальнейшие расспросы.
Они сели на диван в полуметре друг от друга. Мия подогнула под себя ноги. Бакстер сложил руки на коленях и обратился к ней:
– Ты же знаешь, что такое семейное древо? Вы в школе такое задание делали. Ты в самом низу. Выше на одной половине листа я, надо мной Касси и дед, а над ними их родители. На второй ветке мама.
Мия сидела, прижав подбородок к груди. Скользящим движением пальца она чертила на ноге беспорядочные линии. Эта навязчивая привычка появилась приблизительно в одно время с привычкой напевать себе под нос.