Испанская невеста - стр. 13
– Иными словами, ты решил научить осла молитвам?
– Приблизительно так, – не мог не согласиться горбун и тут же с покорным видом спросил у епископа: – Разве этот труд не заслуживает вашего благословения?
– Он заслуживает наказания. И будь уверен, так и случится, если только ты не покинешь это место.
Епископ в гневе удалился. Горбун же, под громкий хохот толпы, опорожнил содержимое горшка в свои карманы, прихватил Библию, коврик…и неторопливо двинулся прочь с площади. Буцефал покорно поплёлся за ним следом. Уздечка волочилась по земле, что, несомненно, причиняло определённые неудобства почтенному животному, так как осел то и дело наступал на них копытами. Однако неприятности «спутника», которому не так давно было выказано глубочайшее почтение, перестали волновать горбуна. Едва они удалились на порядочное расстояние, горбун воровато огляделся по сторонам, а затем раскрыл и несколько раз сильно тряхнул Библию. Из неё посыпались семена овса. Пока осёл подбирал эти семена, он спрятал святую книгу на груди. Затем залез на осла и, погоняя его пятками, погнал в сторону замка Саведы.
В ожидании Стефана Энрико, заложив руки за спину, нервно расхаживал по комнате. Лицо стало совершенным чёрным.
– Да как она только посмела мне отказать? – Энрико распалялся всё больше и больше. – Любая женщина в Севилье почтёт за счастье удостоиться моего внимания…а эта оборванка, которая вечно сидит на деревьях…осмелилась отвергнуть мою руку! Она бросает мне вызов. А граф-то каков? Не может приструнить собственную дочь. Ну и…отлично! Я сам займусь её воспитанием. Я покажу, где её место. Я научу её с уважением относиться к самому имени Энрико Саведа. А может она…повредилась в уме? – последняя мысль заставила его остановиться и широко заулыбаться. – Чёрт, как я раньше не принял во внимание это обстоятельство. Ведь понятно, что ни одна женщина в здравом уме не может мне отказать.
Позади Энрико раздался неприятный смешок. Он обернулся словно ужаленный, чтобы тут же устремить неприязненный взгляд в сторону…горбуна. Это был Стефан. Ему минуло пятьдесят, и он выглядел более чем неприятно. Большой горб едва ли не возвышался выше его собственной головы. Сама голова состояла из сплошных бугров и выступающих скул. Особенно выделялся тяжелый подбородок с уродливой бородавкой. Мясистый нос своим «изяществом» ничуть не уступал оттопыренным ушам, покрытым густой растительностью. Грубые ладони и узловатые пальца были неестественно большого размера. Он всегда носил зелёные чулки, туфли с острым носом, потёртый кафтан оливкового оттенка и приплюснутую шляпу без пера. Стефан всегда передвигался вразвалку на полусогнутых ногах. Своим видом он больше напоминал шута, нежели слугу и камердинера Энрико, кем и являлся на самом деле. Он частенько прикладывался к бутылке, но это ничуть не мешало ему выполнять свои обязанности со всей добросовестностью. Но сейчас он выглядел совершенно трезвым. Стефан щурил свои маленькие глазки, не сводя с хозяина пристального взгляда.