Испанец. Священные земли Инков - стр. 3
По толпе измученных людей, наблюдавших эту сцену, прокатилась волна недовольного ропота.
Алонсо де Молина посмотрел на своего капитана, а тот, в свою очередь, посмотрел на него, словно желая загипнотизировать, – и отвел взгляд, зная, что он способен убедить его, не произнеся больше ни слова.
Затем старик повернулся к Бартоломе Руису[1], словно тот и правда был его последней надеждой, и, поколебавшись несколько секунд, отважный андалузский штурман, сделав три широких шага, пересек нелепую черту.
За ним шагнули еще несколько человек, а затем и Алонсо де Молина, который сам толком не понял, что его толкнуло на подобный шаг и каким он стал по счету, пятым или шестым, потому что с тех пор миновало уже больше года, детали потеряли значение, и наверняка уже никто не вспоминает, что там произошло на пустынном острове Эль Гальо и сколько было их – мечтателей, в очередной раз доверившихся сумасбродным фантазиям старого Писарро[2].
Все уже давно вернулись на север, в нищету и покой своих домашних очагов в Панаме, Санто-Доминго, Испании или Никарагуа, а он, вероятно, единственный человек, в чьих ушах до сих пор звучат слова незадачливого капитана, рассчитывавшего завоевать гигантскую империю, опираясь лишь на горстку голодных безумцев.
Если бы тогда, в то хмурое утро, он представлял себе то, о чем сейчас начал догадываться – в отношении размеров и мощи империи, которую Писарро упорно пытался захватить с помощью своего поредевшего войска, – патетическая сцена показалась бы ему еще более нелепой, и он испытал бы не жалость и восхищение последним всплеском отваги своего неуемного предводителя, а рассмеялся бы прямо тому в лицо, чтобы сбить с него эту идиотскую самоуверенность.
– Кортес[3] же смог.
Да он уже тысячу раз слышал этот тщеславный довод и еще тысячу раз прибегал к нему сам – чтобы убедить себя или убедить сомневающихся, – но теперь считал его вконец исчерпанным: сколько можно? – и смехотворным. И с каждым разом он представлялся ему все более несостоятельным, чем дальше он проникал в глубь этого мифического королевства, о котором рассказывали одни небылицы.
То были другие времена, и другие люди сопровождали Кортеса в его авантюре в мексиканских землях, а главное – они там наверняка имели дело совсем с другим народом, ведь невозможно даже себе представить, чтобы с таким ничтожным войском он сумел бы хотя бы слегка потревожить такую организацию, как инкская.
Он обвел взглядом толстые стены просторного помещения, в котором провел ночь, и вновь восхитился великолепной техникой обработки камня: каждый был подогнан к соседнему с математической точностью, – совершенно очевидно, что даже самым прославленным итальянским каменотесам ни за что не достигнуть подобного мастерства.