Испанец. Священные земли Инков - стр. 19
Инка заколебался, но в конце концов с явным усилием и неудовольствием ответил:
– Это своего рода барабан; он изготавливается из кожи врагов, которые были важными… Самый ценный трофей воина.
– Вот мерзавец! – вскричал андалузец, прыжком вскочив на ноги и решительно устремляясь вниз по лестнице. – Я сдеру с него кожу на барабан, или я не Молина… Этот сукин сын у меня узнает, чего стоит жизнь христианина.
Курака, бросившись за ним вдогонку, с силой ухватил его за руку.
– Погоди! – взмолился он. – Погоди, не беги. Ты не можешь вернуться в Тумбес! Мне приказано привести тебя в Куско.
– Да пошел ты со своими приказами! – огрызнулся испанец. – Я собираюсь отрезать яйца этому мерзавцу Ушастому, и не вздумай мне мешать.
– Я сожалею! – сухо ответил туземец. – Мне приказано доставить тебя в Куско живым или мертвым.
Испанец окинул его презрительным взглядом и, резко отведя его руку, с силой толкнул на ступени.
– Оставь меня в покое, гадкий индеец! – крикнул он. – Вы просто шайка дикарей, и капитан Писарро был прав: вы понимаете только силу.
И снова ринулся вниз, перепрыгивая через ступени, и, когда спустя несколько минут заметил, что солдаты, все как один, со свирепым видом гонятся за ним, остановился, подготовил аркебузу и, тщательно прицелившись в самого первого, выстрелил.
Казалось, звук выстрела прогрохотал тысячу раз, отразившись от стен гор: он, словно мяч, отскакивал от одной до другой, спускаясь в самую глубину узкого ущелья, и слился с отчаянным воем солдата, который, падая, стукался о выступы камней, пока не разбился у подножия высокого обрыва.
Отряд в ужасе застыл на месте, и Алонсо де Молина воспользовался передышкой, чтобы перезарядить аркебузу, но, видя, что никто не решается сделать ни шагу вперед, развернулся и поспешно продолжил свой путь в Тумбес.
Он шагал настолько быстро, насколько позволяли ноги, однако спустя два часа разряженный воздух высоты, к которой он не успел привыкнуть, начал угрожать разорвать ему грудь, и волей-неволей пришлось сделать привал и присесть на камень, потому что кружилась голова и накатывали приступы тошноты. Казалось, воздух с трудом поступает в легкие, а в руках ощущалась такая тяжесть, будто он держал не аркебузу, а пушку.
Прошло несколько минут, и из-за поворота вынырнул Чабча Пуси – и замер, увидев, что он целится в него из «трубы громов».
– Я не вооружен! – крикнул он, подняв руки вверх. – Не вооружен! Я человек мирный и желаю лишь с тобой поговорить.
– Мне не о чем разговаривать, пока не прикончу этого мерзавца, и, если хочешь остаться целым и невредимым, держись от этого дела подальше.