Испанец для Матрёшки - стр. 6
– Понимаете, я всё думала, думала и пришла к выводу, что слишком много совпадений. Когда Исабель отравилась арахисовым маслом, Пилар была у нас в гостях. Когда произошёл несчастный случай – тоже. А тут ещё выяснилось, что по её просьбе Марию пытались запугать, выставить сумасшедшей. Тогда я решила поговорить с садовником, уточнить, не замечал ли он ничего подозрительного в саду в последнее время. Он рассказал, что незадолго до трагедии Пилар якобы искала Исабель в саду, но не нашла. Поэтому спросила, не могла ли девочка выйти на улицу через запасную калитку. Игнасио ответил, что это невозможно, так как та дверь всегда закрыта на ключ. Если горничная помогала Пилар издеваться над Марией, то ей также ничего не стоило стащить ключи, чтобы подставить русскую. По-моему, здесь всё очевидно. Мария не знала про пищевую аллергию Вашей дочери, не знала, где лежат ключи от калитки в саду, а Пилар знала. И она единственная, кому не нравилась русская.
Алонсо залпом допил бренди и налил себе ещё.
– Мне тоже много, кто не нравится, но я не травлю и не калечу из-за этого детей.
– Да, но Пилар давно хочет быть с Вами, сеньор. Неужели Вы не видите этого?
– Ерунда! Она – крёстная мать моей дочери и…
– И она – женщина, - грустно улыбнулась экономка, думая о том, насколько близоруки мужчины, когда речь заходит о чувствах. Надо быть слепым и глухим, чтобы не заметить такого очевидного желания залезть в кровать, какое демонстрировала Пилар.
– Я понял тебя, Росарио. Спасибо, - шумно выдохнул Алонсо. – Можешь идти.
– Сеньор, позвоните Марии. Скажите ей, что сожалеете и …
– Иди, Росарио, - приказным тоном отчеканил Торрес-старший.
Ему надо было подумать. Ещё раз прокрутить в мозгу все факты. Переварить информацию, полученную от Росарио. Не то, что бы Алонсо не верил экономке. Как раз наоборот. Пожилая женщина – самый преданный человек из его окружения. Ей нет никакого смысла врать. Она воспитала его и любит как сына. Но вот в подлость Пилар Торресу-старшему верилось с трудом.
Уснуть в эту ночь у мужчины так и не получилось. Голова пухла от мыслей. Сердце раздирало от желания услышать голос Марии, а ещё лучше обнять её. Вдохнуть нежный аромат девичьей кожи. Крепко прижать к себе и никогда больше не отпускать. Но рациональная сторона испанца твердила, что прежде надо прояснить ситуацию с Пилар.
К утру Алонсо не придумал ничего более умного, кроме как поговорить с крёстной своей дочери. У Торреса-старшего не было сомнений в том, что правду женщина не скажет и под пытками, но, возможно, во время беседы ему удастся понять для себя, причастна ли Пилар к тому, что случилось с Исабель.