Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 - стр. 10

Отправной точкой для вышеупомянутого подхода служит допущение, что действия, объявляемые незаконными в законодательных кодексах, могут не выглядеть таковыми в глазах самих граждан. Явление, носящее ярлык «коррупции», имеет свои особенности для каждого конкретного времени, места, каждой культуры и политической среды. Признавая, что государственные власти и социальные акторы зачастую по-разному понимают, что такое коррупция, Арнольд Хайденхаймер создал полезную «цветную» схему, где различаются «белые», «серые» и «черные» правонарушения в зависимости от того, в какой степени государственные власти и население осуждают то или иное деяние^>24. «Черная» коррупция, самая тяжкая форма, осуждается правящими элитами и общественностью в равной мере; «белые» проступки незначительны, и ни большинство общественности, ни элиты не стали бы за них карать; «серая» коррупция располагается между этими очевидными крайностями. К серой коррупции относится поведение, которое элиты обычно считают выходящим за рамки допустимого, а простые люди нередко находят приемлемым либо не имеют на этот счет твердого мнения. В течение почти всего советского периода, включая послевоенные годы, взятки должностным лицам частенько попадали в «серую» категорию^>25.

Попытки режима понять причины и масштабы взяточничества -и его по большей части неэффективные старания справиться с ним -находятся в центре внимания в третьей части книги. Одной из великих амбиций большевистской революции было достижение издавна лелеемого русской интеллигенцией идеала – страны, очищенной от продажных государственных чиновников (бюрократов). Новый режим рьяно преследовал эту высокую цель в первые годы своего существования. Но партия встретила серьезные трудности. Традиционное правило подношений должностным лицам тесно переплеталось с давно и прочно установившейся практикой выжимания бюрократами дополнительного дохода из населения, которое им полагалось обслуживать. Эти взаимно подкрепляющие друг друга обычаи ставили гигантские препятствия для искоренения подобных злоупотреблений из административного аппарата. Почти сразу стало ясно, что практики и культура взяточничества преодолели революционный рубеж по сути нетронутыми. Власти быстро поняли – к большой своей досаде, – что «социалистические» варианты административных и экономических структур не менее способны предоставлять плодородную почву для семян коррупции, чем «капиталистические», несмотря на попытки государства заклеймить такое поведение позором. Нерегулярное преследование мало помогало делу.