Искусство русской беседы - стр. 20
Мышкин. Да, для нее, для нее, чтобы только узнать… Я не верю в ее счастье с Рогожиным, хотя… одним словом, я не знаю, что бы я мог тут для нее сделать и чем помочь, но я приехал.
Он вздрогнул и поглядел на Аглаю; та с ненавистью слушала его.
Аглая. Если приехали, не зная зачем, стало быть, уже очень любите.
Мышкин. Нет, нет, не люблю. О, если бы вы знали, с каким ужасом вспоминаю я то время, которое провел с нею!
Даже содрогание прошло по его телу при этих словах.
Аглая. Говорите все.
Мышкин. Тут ничего нет такого, чего бы вы не могли выслушать. Почему именно вам хотел я все это рассказать, и вам одной, – не знаю; может быть, потому что вас в самом деле очень любил. Эта несчастная женщина глубоко убеждена, что она самое павшее, самое порочное существо из всех на свете. О, не позорьте ее, не бросайте камня. Она слишком замучила себя самое сознанием своего незаслуженного позора! И чем она виновата, о Боже мой! О, она поминутно в исступлении кричит, что не признает за собой вины, что она жертва людей, жертва развратника и злодея; но что бы она вам ни говорила, знайте, что она сама, первая, не верит себе и что она всею совестью своею верит, напротив, что она… сама виновна. Когда я пробовал разогнать этот мрак, то она доходила до таких страданий, что мое сердце никогда не заживет, пока я буду помнить об этом ужасном времени. У меня точно сердце прокололи раз навсегда. Она бежала от меня, знаете для чего? Именно чтобы доказать только мне, что она – низкая. Но всего ужаснее то, что она и сама, может быть не знала того, что только мне хочет доказать это, а бежала потому, что ей непременно, внутренно хотелось сделать позорное дело, чтобы самой себе сказать тут же: «Вот ты сделала новый позор, стало быть, ты низкая тварь!» О, может быть, вы этого не поймете, Аглая! Знаете ли, что в этом беспрерывном сознании позора для нее, может быть, заключается какое-то ужасное, неестественное наслаждение, точно отмщение кому-то. Иногда я доводит ее до того, что она как бы опять видела кругом себя свет; но тотчас же опять возмущалась и до того доходила, что меня же с горечью обвиняла за то, что я высоко себя над нею ставлю, когда у меня и в мыслях этого не было, и прямо объявила мне, наконец, на предложение брака, что она ни от кого не требует ни высокомерного сострадания, ни помощи, ни «возвеличения себя». Вы видели ее вчера; неужели вы думаете, что она счастлива с этою компанией, что это ее общество? Вы не знаете, как она развита и что может понять! Она даже удивляла меня иногда!
Аглая. Вы и там читали ей такие же… проповеди?