Искусственная мухоловка - стр. 21
Он словно во мгле. В тёмно-сером облаке.
Колени мои сгибаются. Пытаюсь прокричать имя Рема. Но изо рта скулёж, и никаких слов.
Я в сером облаке, где и Барет.
Он замечает меня.
Я смотрю на Рема.
Смотрю на Барета.
– Помог…
Темнеет.
Темнеет.
Темнеет.
Тело невесомо. Лечу.
Глаза надо мной. Прекрасные. Серо-зелёные. Ярче всего остального. Один немного косоглазит. Как это красиво.
– Помо…
Ещё попытка сказать.
Серо-зелёные глаза Рема застилает чернота.
Часть 2
Кайра
Веки слиплись.
Голова тяжёлая, будто на ней кирпичи.
Много кирпичей.
Голоса. Звуки. Холод.
В черноте закрытых глаз вспышки из белых геометрических фигур.
Взрывы боли по всему телу. Терпимо, но неприятно.
– Эй, не трогай её! Она приходит в себя. Барет, убери от неё руки!
Знакомый голос.
Мне он нравится.
Он как мостик, по которому я должна пройти, чтобы вылезти из этого ужасного состояния вспышек яркого света, несвязанных мыслей.
– Холо…
Язык опухший. Губы жжёт. Говорить тяжело. Сказала ли я вообще хоть что-то? Всё такое вялое, медленное.
Дрожь от холода накладывается на боль.
– Ей холодно, – говорит другой голос, не тот, что слышала вначале. Этот грубее. Не так приятен слуху.
– Я понял!
Шуршит одежда. Шаги.
Телу становится тяжелее. Теплеет.
– Ты держишь в своей комнате зимние вещи? Зачем тебе эта куртка летом?
– Ночью холодно.
– Настолько?
– Отвали, это последнее о чём мы должны думать, – он сердится. Это понятно и через шум в ушах, раздражающим навязчивостью.
– Принеси ей ещё воды и геля.
Шаги. Они удаляются.
Пытаюсь разомкнуть веки.
Один глаз открывается. Следом второй.
Я где-то лежу. Тут тусклый свет, он не режет глаза.
Рем.
Давление в голове увеличивается, когда воспоминания придавливают к подушке.
– Я боялся, что ты умрёшь.
Рем держит меня за руку не сжимая. Отпускает, когда я перевожу взгляд на его лицо.
– Ты пришла в пекарню, почти падая. Вся в крови. Плакала.
Он не может смотреть мне в глаза и дальше. Отворачивается:
– С окровавленным ножом.
– Как… ты…
Вздыхаю. Буквы не подъёмные.
– Вывел… меня из обморока?
Поднимаю одну руку, но сначала вытаскиваю её из одеяла и коричневой куртки. Зимней. Хочется улыбнуться, но никак. Не получается.
Трогаю щёки. Левую и правую. Провожу пальцами по шрамам.
Я заражена.
– Я видел, как проявились эти шрамы.
Барет, старший брат Рема, входит в комнатушку со стаканом в руке с мутной водой.
Он чуть не роняет стакан, встречаясь со мной глазами.
Рем подскакивает к нему. Аккуратно берёт стакан и возвращается ко мне. Бережно вливает мне воду в рот. Глоток за глотком. Меня трясёт. В животе разливается тепло, боль постепенно отступает.