Искусительная маленькая воровка - стр. 6

Он смотрит на меня с минуту, а потом говорит:

– Она в безопасности. В больнице, получает весь необходимый уход, но, чем дольше длится наш разговор, тем меньше у меня шансов удерживать социальные службы на расстоянии.

Мои брови сходятся посередине, а мужчина опускает подбородок.

Что ж, ублюдок, ты привлек мое внимание.

Он откидывается на спинку сиденья, всем своим видом так и крича о деньгах и власти, и поправляет рукава своего пиджака. Я никогда даже не примерял такой костюм, не говоря уже о том, чтобы носить.

Он снова начинает:

– У тебя пять минут, чтобы решить, хочешь ли ты выйти из этой машины и позволить парням в форме отвезти тебя в центр города, где какой-нибудь случайный человек с фиксированной зарплатой решит, убийца ты или нет. Все закончится тем, что ты окажешься за решеткой или поедешь в приемную семью. Или можешь расслабиться, и я отвезу тебя в новое место, и все это испарится.

Я недоверчиво щурюсь.

– Куда? Какое место?

– Увидишь, если согласишься, но если поедешь со мной, то у тебя будет работа, постель и еда в месте, свободном от деспотичных взрослых.

Так, хорошо.

Когда никто из нас не произносит ни слова в течение нескольких секунд, я облизываю губы.

– Откуда мне знать, что ты не кинешь меня? – Он определенно кинет меня.

– Ниоткуда.

– Кто ты такой?

– Кто-то, кого ты, возможно, никогда больше не увидишь, независимо от того, что ты выберешь. Три минуты.

Я пристально смотрю на мужчину, пытаясь уловить смысл в его словах, но как, черт возьми, я могу это сделать? Я убил своего отца, а потом вдобавок выстрелил ему прямо в сердце на глазах у черт знает скольких людей, и по какой-то непонятной причине я не в тюремной камере, а на заднем сиденье гребаной шикарной тачки с бокалами для шампанского и светодиодными лампочками на полу.

Я никогда в жизни не видел такой машины, даже близко.

Это трип. Дикий, адский трип. Очень реалистичное дерьмо из потустороннего мира.

В моей голове крутятся тысячи вопросов, но прямо сейчас мне нужен ответ только на два.

Первый.

– Это спасет меня от тюрьмы?

– Спасет.

Второй.

– Моя сестра будет ни при чем, что бы там ни было?

– Будет. – Он кивает, смотрит на часы, затем снова на меня: – Ну, что скажешь, малыш?

– Не называй меня малышом.

Его губы дергаются, и он наклоняет голову, как придурок.

– Как же мне тогда тебя называть?

Несколько мгновений я думаю, затем откидываюсь на сиденье и решаю отказаться от части имени, которое мне дали при рождении, принимая новое.

– Меня зовут Бишоп. Бас Бишоп.

Он кивает.

Я киваю в ответ.

Мы трогаемся с места.

Бас