Искусительная маленькая воровка - стр. 55
Мы – это будущее.
Мой отец – самый могущественный, одного его имени достаточно, чтобы заставить человека обмочить штаны, но идентифицировать себя как члена Союза – это заявить без слов, что обидеть одного – значит обидеть всех. Так что, если кто-то захочет отравить Роклин Ревено ядом, пострадают и семьи моих подруг. С другой стороны, это мера предосторожности. Нерушимый союз, о котором знает каждая мелкая рыбешка в криминальном мире.
Бронкс, Дельта и я такие же надежные и прочные, как наши корсеты, которые мы надеваем на торжественные мероприятия. В Академии Грейсон Элит нет ни одного рекорда, который мы бы не побили за эти два года, установив свой личный. Нас не зря называют девочками-вундеркиндами, но за спиной некоторые осмеливаются называть нас слабачками. Чрезмерно амбициозные придурки, стремящиеся занять место наших семей в иерархии, верят, что теперешнее влияние клана умрет, если управление перейдет в наши руки.
Они ошибаются.
Однако слабое звено все-таки есть – моя сестра. Она не справилась с той ролью, которую изначально назначил ей отец. Не то чтобы это было большим шоком, учитывая обстоятельства, – но я бы никогда не поступила так, как она.
Когда потребуется лидер, который еще выше поднимет фамилию Ревено, я выйду вперед с гордостью… и с полуприцепом, нагруженным всевозможными боеприпасами. Особенно секретными. К счастью, мы с девочками ничего не скрываем друг от друга – причина номер один, по которой жить с ними здесь, в поместье, мне нравится.
– Принцесса Грейсон не одета как полагается. Не знала, что такое допустимо. Меня не было три месяца, и вот пожалуйста.
Льдинки, твердые и острые, вдруг наполняют мою кровь, а самая большая вонзается мне в спину.
Помяни дьявола – вот и он…
Мой мозг посылает сигнал телу, заставляя его дрожать, но я, в конце концов, гребаный гений, и этот жалкий рефлекс пресекается еще до того, как успевает сработать.
Я не доставлю ей удовольствия вывести меня из себя. Не после того, что она сделала, и уж точно не после того, что она пытается сделать сейчас.
С грацией истинной Грейсон я поворачиваюсь, сопротивляясь желанию стиснуть зубы при виде зеркального отражения передо мной. Мне следовало бы вырвать ей язык за то, что она смеется, хотя свои ядовитые слова произнесла несмелым тоном.
Таким же плоским, как и ее грудь, если уместно такое сравнение.
– Что ты несешь? – говорю я. – Нет и никогда не было никаких правил в отношении пижам и вообще того, как мы одеваемся в нашем собственном доме в свободное время.