Искушение - стр. 49
Катя с Сапаром молча шмыгали носами и грустно улыбались друг другу. Слезы текли по щекам.
Помылись в гостинице. Впервые за четыре дня. Душ и удобства были на этаже, номер шестиместный, дешевый, но чистый. Три двухэтажные кровати, небольшой письменный стол, телевизор. Пока больше никого не подселили и девчонки были вдвоем. Лежали на койках розовые, как поросята, разморенные маленьким счастьем жизни.
– Я тебе правду говорю – никогда в жизни в ресторане не была! – Катя рассказывала Насте о своем первом дне. – Ничего на знаю, люди новые… – Катя замолчала, вспоминая «Мукузани», – там все улыбаются, никто ни с кем не ругается. Представляешь? Гоча может сказать строго, но… он не ругается. И никто не матерится. Заза, иногда, и Резо, они как дети, скажут что-нибудь так, что смешно. Они вообще какой-то другой народ.
– Какой? – серьезно спросила Настя, она как раз думала про Мурада.
– Добрые, да-да, добрые и уважительные друг к другу. Ты прямо чувствуешь, как они к тебе хорошо относятся. Хорошо и все! И так все спокойно, просто и весело – с ними очень легко.
– Ну ладно, что я грузин не видела! – перебила Настя.
– А где ты видела?
– Где-где, какая разница: грузины, армяне?
Катя повернула голову и внимательно посмотрела на Настю. Ничего не сказала.
– И что, там одни грузины работают? – спросила Настя.
– Нет, почему? Там все… Хозяин русский, кажется.
– Ну а какие-нибудь нафуфыренные приезжали? Актеры? Или богатеи, такие все?
– Не знаю, я не в зале работала. Думаешь, могут и актеры?
Настя думала о чем-то, потом с недоверием посмотрела на сестру:
– А как же чаевые такие большие? Может, он тебе не просто так дал?
Катя не заметила, легла снова, глядя над собой на деревянную обрешетку верхней кровати:
– Не знаю, – сказала задумчиво, – мать за месяц тяжелой работы меньше получает. Почему так?
– А еда, чем кормили?
– Не помню… хачапури очень вкусный, шашлык Заза принес, мы втроем съели…
– Втроем?
– Гоча, Заза и я…
– И шеф-повар с тобой ел один шашлык? Из одной тарелки? – спросила Настя с недоверием.
– Мы не из тарелки ели…
– А как?
– Руками.
– И все? Только шашлык?
– Больше не помню.
– Еду не помнишь, актеров не помнишь… – Настя села в койке и взялась за верхнюю, – что помнишь?
– Не было актеров, тебе говорю… – рассмеялась Катя, – какие актеры?
– Не было, так будут, – Настя откинулась на спину и, задрав красивые стройные ноги, уперлась ими в верхнюю кровать. Трусы заголились, черные, ажурные. – Хорошие я себе купила? Три тысячи отдала! – подумав о чем-то, продолжила, – познакомишься с актером или певцом, выйдешь замуж, он накупит тебе трусов, шуб, сделает ребенка, потом бросит… – глаза скосила на Катю. – Что смотришь? Обычное дело, тебе говорю, ты телевизор-то не смотришь! Надо только побольше шуб успеть купить! Или с папиком сойдешься с толстожопым, будет тебя потягивать раз в неделю, заживешь! Папик, кстати, лучше! Выбирай папика, Катюха. – Она помолчала – А вообще, я маленько в шоке от Москвы – говно здесь жить! Одни чернозадые – полная хрень! Прикинь… он жениться на мне хотел!