Искушение - стр. 12
– Видела этих сегодня на рынке? – Она пристально и почти зло смотрела на дочь, продолжая серьезно думать о чем-то. – Можно было б пойти блядовать, я бы пошла! Я давно уже всю душу со всеми потрохами продала, о чем уж жалеть…
Катя осторожно села на стул. Они долго сидели молча. Ирина думала о чем-то напряженно, потом с интересом посмотрела на Катю. Взгляд осмысленный вдруг сделался. Она отвернулась в сторону, на стол оперлась, посидела так и сказала тихо и твердо:
– Уезжай отсюда, Катька. Мы здесь хуже скота! И ты такой станешь. Родилась ты, умница такая … нельзя тебе здесь.
– Мам, ну что ты говоришь? – Катя присела к коленям матери, заглянула ей в глаза.
– Я серьезно! – Мать решительно нахмурилась сквозь накатившиеся слезы, положила руку на голову дочери. – Учиться езжай!
– Ладно, мам, в этом году уже поздно, вот полегче станет…
– Легче не станет! – отстранилась мать. – Управимся как-нибудь, мать помрет, дом ее продадим. – Ирина замолчала, задумалась на секунду. – О Федоре не думай, это моя беда! Да не в Иркутск, в Москву езжай, может, хоть там люди как люди живут…
Петух неурочно проорал коротко в ночи и замолчал, снова тихо стало, только муха билась и билась, и жужжала по стеклу.
– Я когда-то так гордилась твоим отцом… – задумчиво проговорила Ирина. – Все девчонки завидовали, что я вышла за Жору Рождественского. Он активный был, в комсомоле чем-то руководил, спортсмен, во всех сборных играл. Школу с золотой медалью окончил! Потом университет… – Ирина будто очнулась, – и дети умные получились, я так радовалась всегда! И ты, и Федор, считай, на одни пятерки учились… – усмехнулась горько, – а тебя еще и любят все.
Ирина замолчала. Потом подняла на дочь грустные глаза:
– Вдруг выбьешься. Нам больше и надеяться не на кого…
Дверь тихо скрипнула, это был отец, он шире распахнул ее и вкатился через порог. Достал очки из очешника. Надел.
– Я прошу прощенья, но я все слышал… езжай, Катя, это правильно, на следующий год поступишь. Мы тут с матерью перебьемся. – Отец пытался улыбаться, но смотрел твердо.
Замолчали. В кухню вошел Андрюшка. Тер кулачками глаза, зевая сладко, лег к матери головой на колени.
– Что с Федором, думаешь? – спросил отец.
– Поеду завтра в колонию, упаду в ноги, может, отступится… – Ирина замолчала, раздумывая о чем-то, гладила Андрюшку по голове, – а скажет… подол задрать – задеру! Прости, Жора, такая уж жизнь! – она прямо смотрела на своего мужа.
– Не сделаешь ты так! – нахмурился отец, – зачем это?!
– Сделаю! – мать смотрела серьезно, – этот начальник давно на меня косится.