Искушение и соблазн - стр. 2
Чулан был довольно тесным. Софи помнила, что вдоль каждой стены до самого потолка тянулись узкие полки, на которых стопками лежали чистые полотенца. Помимо них, тут и там высились горки пододеяльников и другого постельного белья – иными словами, другого места, более подходящего для воплощения коварных планов ее хозяина, во всем доме было не сыскать. Даже идиот вроде Фитцгелдера не упустил бы такую возможность. Господи, ну и дура же она была, что сунулась в чулан, чертыхнулась Софи. Ведь она с самого начала знала, что он за человек! И весь последний месяц пускалась на разные хитроумные уловки, стараясь избежать его липких рук и похотливого взгляда, чтобы под конец быть изнасилованной в бельевом чулане… Не для того она проработала столько времени белошвейкой – и только белошвейкой – в борделе мадам Эудоры. И в ее планы не входило поступаться тем, что оставалось от ее добродетели, ради постоянно пьяного, похотливого ублюдка с мучнисто-белой физиономией вроде Фитцгелдера.
И уж менее всего она собиралась позволить подобному человеку залезть к ней под юбку – и обнаружить бархатные дамские панталоны!
– Отпустите меня, сэр! Я… я не хочу!
– Как от тебя приятно пахнет! – расхохотался он. Костлявые пальцы больно впились в плечи Софи. К утру наверняка останутся синяки, обреченно подумала она.
– Отпустите меня немедленно – или я закричу!
В ответ он только молча пожал плечами – Софи не столько увидела, сколько почувствовала его движение.
– Валяй, кричи! – великодушно предложил он. – Обожаю, когда кричат.
Стало быть, кричать бессмысленно. Что ж, тогда она прибережет силы для других целей. Например, для того, чтобы выцарапать ему глаза, мстительно подумала Софи.
Правда, в этой темноте их черта с два отыщешь, вздохнула она. Ноготки Софи едва успели царапнуть его рябую физиономию, когда он с проклятием сжал ей руки и, не обращая внимания на сопротивление девушки, заломил их за спину. Скривившись от боли, Софи подумала, что ситуация складывается не слишком удачно для нее. Она забилась, потом попыталась боднуть Фитцгелдера головой, но без особого успеха.
Софи охватило отчаяние, голова девушки бессильно свесилась на грудь. Что-то теплое потекло у нее по лицу. Что это? Кровь? Отлично! Может, ей повезло и она заставила его прикусить язык? Вот было бы здорово! Если в этой жизни есть хоть какая-то справедливость, этот ублюдок подавится собственным языком.
Напрасная надежда. Обдав ее брызгами теплой жидкости, Фитцгелдер лишь смеялся над отчаянными попытками девушки вырваться на свободу. Запустив одну руку в ее волосы, он зажал их в кулаке так, что она не могла пошевелить головой, прижал ее спиной к двери и придвинулся вплотную. Она слышала его тяжелое дыхание. Омерзительный запах виски и табачного перегара наполнил чулан, к горлу подкатила тошнота. Софи чувствовала себя бабочкой, которую булавкой пришпилили к двери.