Искушение Флориана. Маленькие романы - стр. 52

– А можно еще но-ннеттов, госпожа Святоградская? – быстро перебил ее Борис. – Елизавета Марковна, Вы не обращайте внимания! Молодежь, она, знаете…! Ух! Несут что хотят! – хохоча прибавил он, шустро подскочив и ухватил Майку за бок, одновременно поглядывая на нее с явным восторгом учителя, смотрящего на талантливую ученицу.

Ночью, ворочаясь на кушетке, и то и дело медленно вставая и с трудом доходя до письменного стола, чтобы возжечь настольную лампу, принять чайную ложку измолотого перца кайен со стаканом холодной воды (еще одно зелье, спасавшее от сердечных приступов, завещанное хулиганкой Шаховской, альтернативное чесноку – чуть более слабое, но зато без обонятельных спец-эффектов), – а одновременно чтобы заглянуть в экран и, надевая на уши наушники, быстро перенестись на Майдан, – и через десять минут опять вернуться отлеживаться на узкое ложе, Елизавета Марковна думала почему-то совсем не о душераздирающем падении Майки, а о том, как уродлив угар гордыни «патриотизма» больших стран, когда он подкрепляется насилием и военной мощью, – и как трогателен патриотизм малых и слабых стран и беззащитных народов, – а так же уж в какой раз почему-то размышляла о том загадочном феномене перевоплощения русской диаспоры, русских эмигрантов в прошлом веке, из уродливой мощной огрызающейся страны изгнанных, – превратившихся как бы в духовного просветленного и искупленного двойника страны, – к счастью и спасению своему любых атрибутов насилия и прочих мерзостей земных государств лишенных – и, будучи в изгнании у этого материального мира, создававших как бы небесную страну, вроде бы номинально по названию совпадающую с земной, но на самом-то деле ничего общего с реальной земной страной не имеющую, совсем ей во всём противоположную, ни в чем, по сути, на нее не похожую, иноприродную ей, – не реализованную и нереализуемую в омерзительных земных «государственнических» воплощениях. И что вот эта вот двойственность – и ошибочное желание отождествить ни с чем земным никак не связанную духовную страну культурной, творческой, философской изгнанной диаспоры – с уродливой земной силовой одноименной территориальной подделкой – это и есть главный соблазн для тех, кто к духовной, небесной, стране чувствует родство. И что так, наверное, со всеми странами – и со всеми благословенными изгнанием диаспорами. И что бывают в земной истории лишь краткие миги, когда, по чуду, отблески небесной истории присутствуют в удивительных, всем земным законам противоречащих моментах взлома земной истории, – как это было в Москве в августе 1991-го… Краткий, крайне кратковременный, ни с чем не сравнимый феномен вторжения небесной истории в земную падшую дрянь – ради того, чтобы люди навсегда это чудо, это освобождение из рабства, запомнили и почувствовали разницу – со своей собственной мерзопакостной рукотворной историей.