Искушение архангела Гройса - стр. 6

– Иероглиф, – прошептал он пересохшими губами и как будто потерял сознание, откинувшись на лавке и разбросав руки в разные стороны.

Момент истины облегчения не принес. Я осмотрел машину и увидел причину сегодняшних неурядиц. На дверцах моего «бусика» с обеих сторон был нарисован синим маркером лихо закрученный иероглиф, значения которого не могли знать ни я, ни встреченные сегодня люди. Издалека иероглиф походил на гору с шапкой облаков над ней, но при внимательном рассмотрении казался злобным лицом самурая или даже черта с короной на голове. Рисунок был сложным, скорее абстрактным, чем содержательным, но его выразительность впечатляла даже неискушенных. Увидев его впервые, я тоже вздрогнул. Почему он обладал таким мощным действием? Я еще не понимал значения неожиданно приобретенной силы и думал в основном о том, как передать деньги бедным детям. Пришла в голову мысль вернуться к японцам для получения разъяснений, но в городе меня ждали неотложные дела. По наивности я все еще полагал, что случившееся не столь фатально и что пугающий людей иероглиф можно соскрести, закрасить… поменять машину. Я не понимал, что ночная встреча оказалась роковой именно для меня, а не для множества сельских жителей, столь яростно отреагировавших на древний символ, который я невольно донес до их сознания.

Я посмотрел на пачку сотенных купюр, и мне захотелось избавиться от них во что бы то ни стало. Может, купить новую машину? Даже в деньгах чудилось присутствие таинственного и пугающего знака. Я впервые встретился с символом, имевшим универсальную власть. Звезды, свастики и руны могли вызывать уважение или ненависть, но не более. Закорючка на двери моей машины заставляла людей преклоняться перед ее страшным совершенством. Я мог бы нанести этот знак себе на куртку или сделать татуировку – и, видимо, обрел бы неограниченное могущество. Пока же я катался по райцентру, упиваясь властью. Люди падали на колени, как подкошенные. Я смущенно улыбался, гоняя по рассветным улочкам, пока это баловство мне не надоело. Пора было ехать в город. С утра я назначил несколько встреч.

До Минска оставалось с полчаса пути, когда километрах в семи от ближайшей вёски[1] мне попалась очаровательная бабуся в пальто и мужском берете, сигналившая рукой у обочины.

– В город?

– Мне у кафэ. На Серабранке. Знаеце?

Я не знал, но старушку посадил, удивившись, для чего ей кафе в такую рань.

– Кавы папиць, пазаутракаць, – обиделась бабка.

Я промолчал, и она, видимо, приняла это за призыв к объяснениям.

– Я кажды дзень туды езжу. Першае, другое, трэцяе. Дома я николи такое не згатую. Гэта ж скольки трэба у магазине купляць!