Искупление вины - стр. 29
– А ты откуда знаешь?
– Сам мне как-то об этом проговорился. Сейчас, наверное, находится уже на полдороге к своей бабе.
– Все может быть, – согласился Михаил, – а только нечего нам здесь топтаться. Может, нас кто-то уже заметил. Уходить надо! Спрячем рацию где-нибудь в лесу и потопаем в сторону железнодорожной станции, а там решим, что нам дальше делать.
– Идем, – кивнул Падышев. – Даже если Тарасюк пошел к своей бабе, не думаю, что он нас заложит, это ему самому боком выйдет. Большевики злопамятные, грешков у него немало накопилось, так что осина по нему уже где-то плачет.
Дорога была безлюдной. Только вдалеке тускло горело несколько окон двухэтажного здания. Сливаясь, они напоминали далекий маяк – это и была деревня Озерное.
Мороз крепчал, заставляя идти быстрее.
– Ищите подходящее место, – завертел головой Аверьянов, – так, чтобы можно было легко найти.
– Вот там сосна поломанная, – показал Падышев. – Приметная… Ее со всех сторон будет хорошо видно.
– Годится. Это сколько же от поворота будет?
– Метров сто.
Дотопали до сосны. Дерево было высокое, с прогнившей сердцевиной, кора побита черным мхом, дупло широкое, темное, будто пустые глазницы.
– Приметное место, давай, роем!
– Земля промерзлая, тяжело будет, – высказался Лиходеев, доставая рацию.
– Ничего, как-нибудь справимся.
Двумя саперными лопатами раскидали по сторонам снег и вгрызлись в промерзший грунт. Заточенное железо, гулко содрогаясь, лишь только корябило и царапало обледеневшую поверхность.
– Капитально промерзло, – сокрушался Лиходеев. – Мы тут до утра провозимся.
– Не провозимся, – отер выступивший на лбу пот Аверьянов. – Нам только первый слой снять, а дальше легче пойдет.
Стылая земля крепко оберегала свои закрома, не пуская грубое железо в простуженное нутро. Уже покарябанная, малость поцарапанная, лишенная первого покрова земля переставала сопротивляться и впустила в глинистую оттаявшую супесь сначала на штык лопаты, потом еще на один.
Когда яма была выкопана, на самое дно уложили густой царапающий лапник и осторожно положили на него рацию.
– Запарился я, – распрямился Лиходеев, настороженно поглядывая по сторонам. – Даже не верится, что еще несколько часов назад были в Пскове, а вот теперь здесь… На родной земле.
– Нет для тебя более родной земли, – строго возразил Падышев. – Если поймают, разбираться не станут, сразу к стенке поставят! Так что будем делать, что приказано, тогда есть шанс уцелеть. Долго еще?
Аверьянов, аккуратно обложив лапником ящик, стал засыпать его землей.
– Подожди… Еще немного.
Примяли ногами холмик и воткнули в него толстую суковатую палку, помечая место.