Искупление - стр. 44
– Ничего, – глухо ответил он, прекрасно понимая, что разговор складывается совсем не так, как рассчитывал и, возможно, дальнейшие откровения ещё сильнее ухудшат ситуацию, но остановиться не мог. – Ты была вообще ни при чём. Я думал, это ты рассказала Шилову про меня. Ну, что я приёмный.
– Ты думал…?
– Ну, вы с ним на крыльце болтали как раз перед этим. И потом, кроме отца, матери, Артёма и вот потом тебя, никто этого не знал. Причём Артём это знал всегда и никогда ничего, а ты… В общем, так получилось, что только я тебе рассказал, как об этом тут же узнал Шилов. Конечно, я подумал на тебя! Ещё и птичка эта…
– Какая птичка?
Но Максим отмахнулся, не стал вдаваться в объяснения, понимая, как это глупо и беспомощно прозвучит.
– То есть ты просто подумал, что я вот такая болтливая сплетница, даже не спросил меня, правда ли это, и сразу осудил? Навесил клеймо? И в наказание позволил втоптать меня в грязь?
Максим потупился. Горячий стыд душил его. Если бы она хотя бы не нравилась ему настолько сильно, то он наверняка смог бы говорить гораздо увереннее и убедительнее, а так удалось лишь с трудом произнести:
– Прости…
– Да даже если бы я выдала твой секрет, разве это оправдало бы ту подлость и жестокость? Разве это равнозначные вещи? Сплетни, банальные, глупые сплетни и… поломанная человеческая жизнь?
Максим молчал, наблюдая украдкой, как нервно подрагивали её тонкие пальцы, ни на секунду не находя покоя.
Да, он ожидал, что разговор будет не из лёгких, но не представлял, до какой степени. Самому ему было всё предельно ясно: себя он не оправдывал, но понять, в общем-то, мог. Алёна же как-то так всё извернула, что теперь, как ни крути, а он предстаёт мерзким мстительным подонком. И тут даже не сообразишь сразу, что сказать в свою защиту. Что вообще говорить. Поэтому Максим в который раз повторил:
– Прости. Я правда сожалею…
– А как ты узнал, что это не я? Ну, что разболтала твой секрет не я? – она посмотрела на него, прищурившись.
– Артём вчера признался, что это был он.
Она невесело усмехнулась.
– То есть теперь ты сожалеешь? А не признайся он, то и сожалеть бы не стал? Думал бы, что всё нормально, да?
В её глазах полыхал огонь, и щёки горели алым, только теперь явно не от смущения, а от гнева. И такой она ему показалась ещё красивее.
– Да почему ты так говоришь? Конечно, я так не думал и не думаю!
– Но ведь извиниться решил именно теперь, после признания Артёма. До этого, видимо, считал, что не нужно, что не за что извиняться.
– Да почему…?
Но Алёна его перебила. Говорила она с таким пылом, с такой убеждённостью, что Максим осознал – сейчас он до неё никак не достучится.