Искры летнего костра - стр. 4
– Завтра в восемь уже нужно быть на месте, – тут же начинает разговор о работе. – Поэтому нас ждёт ранний подъем.
До лагеря пешком полчаса ходьбы, но бабуля продвинутая и уже лет двадцать отдаёт предпочтение собственной машине.
– Группа у тебя будет хорошая, десятилетки, – объясняет, пока я вдыхаю аромат свежезаваренного напитка. – И с напарником, конечно, завтра тоже познакомишься.
Молча киваю – куда уже деваться с подводной лодки? Остается надеяться, что им окажется не пожилой старичок, который будет рассказывать о своих внуках, и не закаленный мужичок с армейскими шуточками. В моем детстве что те, что те присутствовали на посту вожатых.
– Как мама? – спрашивает, после того как советы и наставления подходят к концу.
– Хорошо, – кратко пожимаю плечами.
– Слыхала Валерка нарисовался на горизонте, – упоминает имя моего отца. – Не нравится мне это.
Глушу в себе огонёк грусти, и делаю вид, что её слова совсем не задевают ничего в моей душе.
– Их жизнь. Я не лезу туда.
Она сканирует меня внимательным взглядом и, будто не увидев ничего интересного, кивает своим мыслям.
– Твоей матери давно пора начать жить новой жизнью, а не ещё больше погружаться в одну лишь карьеру, – подытоживает.
– Возможно, – отдаленно отвечаю, давая понять, что мне неинтересна эта тема.
На самом же деле, она просто до сих пор слишком отзывается внутри меня рваной кровоточащей раной. Именно поэтому седьмой год я стараюсь не возвращаться к этой теме ни разговорами, ни мыслями. Мама, кстати, выбирает точно такую же тактику, но все равно до сих пор слышу, как иногда, после сложного рабочего дня она ночью рыдает в подушку. Глупая, думает, что я ничего не замечаю.
Бабушка больше не лезет с расспросами, понимает, что толку с этого нет и на контакт я идти не готова
– Как твоя учеба? Решила идти на магистратуру, или обойдёшься степенью бакалавра?
– Собираю, уже сдала экзамены, – улыбаюсь, потому что горжусь очередной победой над самой собой.
Учеба никогда не давалась сложно, но и легкой назвать бы её не смогла.
– Ты молодец, я никогда не сомневалась, что в отличие от своих родителей, ты получишь высшее образование, – для бабушки это и правда огромный плюс в копилочку моих достоинств. – А жених твой как?
Закатываю глаза и тяжело вздыхаю.
– Да какой жених, бабуль, – отрицательно киваю головой.
– Как же так, мама твоя рассказывала… – внимательно смотрит на меня своим пронзительным взглядом.
– Я тебя прошу, – улыбаюсь. – Повстречались и разбежались. Молодёжь, что с нас взять?
Пытаюсь как можно небрежнее и веселее бросить эту фразу. Наверное, в этом вся я. Темы, максимально терзающие душу, те, о которых больно говорить, думать и даже просто молчать, пытаюсь выставить совсем неинтересующими. Чужими. Возможно, потому что стоит лишь подумать о том, чтобы заговорить об этом и рассказать обо всем, что тревожит и от чего по ночам совершенно не спится – в горле встает непроходимый ком, а к глазам подступают слезы. Иногда не хочется открываться даже близким людям, показывать насколько ты покалечен морально. В моем случае, не хочется никогда, а в редкие моменты, когда хочется – не можется. Словно барьер какой-то не сдвигаемый.