Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек - стр. 50

В одном доме жили две маленькие сестры, которых всегда видели весело играющими, потому что они были всегда довольны одна другой. У них были общие книги и игрушки, но никогда не было между ними ссоры, никогда не слышно было сердитого слова, не видно было гневного взгляда. Всегда находились они в хорошем расположении духа, играя ли на траве или в чем-либо помогая матери.

– Мне кажется, что вы никогда не сердитесь, – сказал я им однажды. – От чего это зависит, что вы всегда довольны одна другой?

Они взглянули на меня, и старшая ответила:

– Это оттого, что во всём мы уступаем одна другой.

Я подумал одну минуту:

– Да, это справедливо: ты уступаешь ей, а она тебе.

Эти маленькие добрые сестры открыли тайну спокойной и веселой жизни. Они постоянно уступают одна другой, стараются делать друг другу все приятное; они добры, уступчивы, простосердечны, несамолюбивы и готовы постоянно помогать одна другой. И не правда ли, как должны быть они счастливы? И все за это их любят.

Я возвращался с работы один, с конвойным, навстречу мне прошла мать с дочерью. Дочь была девочкой лет девяти.

Я уже видел их раз. Мать была солдатка, вдова. Муж ее был под судом и умер в больнице, в арестантской палате. В то время и я там лежал больной.

Жена и дочь приходили в больницу прощаться с покойным; обе ужасно плакали.

Увидя меня, девочка закраснелась и прошептала что-то матери. Мать тотчас же остановилась, отыскала в узелке что-то и дала девочке. Девочка бросилась бежать за мной. Она всунула мне в руку монету и сказала: «На, несчастненький, прими Христа ради копеечку». Я взял копеечку, и девочка возвратилась к матери совершенно довольная.

Эту копеечку я и теперь храню у себя.

Бабушка, отчего вы каждый раз всё считаете, когда бьют ваши стенные часы, и после этого задумываетесь о чем-то? – так спросила семилетняя девочка свою любимую бабушку, прибежавши к ней и взбираясь к ней на колени, когда часы били двенадцать.

– Считаю я, милая моя, удары часов по привычке, когда думаю, а задумываюсь при этом о том, что с каждым часом жизнь моя делается короче, а смерть становится ближе ко мне. Станут бить часы, а я думаю: еще улетел в вечность час моей жизни; еще часом меньше мне осталось жить на свете; звон часов, как похоронный звон колокола, напоминает мне, что когда-то пробьет и последний час в моей жизни, после которого погребальный колокол возвестит о кончине настоящей моей жизни.

– Да на что же вам, бабушка, думать и помнить об этом? Разве вам это нравится? Разве вам умирать хочется?