Искажение - стр. 59
Пятница, 11 марта, 15.10
Харман, провинция Саладх, Южный Ремарк
Я жду приема у доктора Заубер, сижу в здании медсанчасти у кабинета в конце коридора и таращусь в коммуникатор. Из-за приоткрытой двери доносятся обрывки фраз. Капитан Заубер и лейтенант Дереш обсуждают пациента. Речь идет о Викторе Гинеке – по крайней мере, такой вывод можно сделать из разговора.
До меня долетают слова «синдром посттравматического стресса» и «синдром Котара». Врачи размышляют над причиной повышенной активности височных долей мозга. Похоже, мощный электрический разряд или магнитное поле вызвали у солдата с Адмирума галлюцинации. Дереш упоминает что-то насчет «шлема бога», а потом уходит, не удостоив меня даже взглядом.
Я неуверенно стучу в дверь. Линда Заубер просматривает медицинскую документацию и жестом велит мне сесть на стул. Я жду, когда она закончит, и думаю о сержанте Голе, который после случившегося в Кардаме каждый день пьет и остается глух к нашим просьбам взять себя в руки.
Ни мне, ни Усилю с Норманом не удается его удержать. Если он в ближайшее время не опомнится, командование отправит его на родину. Вся надежда на Северина – может, он сумеет призвать к разуму своего приятеля.
– Сколько ты слышал из нашей дискуссии? – неожиданно спрашивает доктор Заубер.
– Кое-что слышал. – Притворяться глухим нет никакого смысла. – Можно спросить, что такое «синдром Котара», госпожа капитан?
– Редкое расстройство, Маркус, так называемый синдром живого трупа. Больной страдает нигилистическими фантазиями и считает себя мертвым. У него ослаблено ощущение боли, он утверждает, будто у него сгнили внутренности, будто он пустой внутри, и так далее. Синдром Котара сопровождается тяжелой депрессией. Но не будем об этом.
– Прошу прощения.
– Можешь не извиняться, мы пока не научились забывать по приказу. – Она пристально смотрит мне в глаза. – Я запрещаю тебе кому-либо говорить о том, что ты услышал.
– Так точно.
– Только паники нам еще сейчас не хватало. Если я узнаю, что по базе ходят слухи насчет диагноза рядового Гинека, последствия для тебя будут суровыми. За всё, включая имплантат.
– Так точно, госпожа капитан. – Я чувствую, как по спине стекает капля пота.
– Можешь быть свободен. У меня сейчас нет времени на всякую чушь.
Пятясь, я выхожу из кабинета. Единственное, чего мне хочется, – исчезнуть с глаз раздраженного врача. В голове сменяют друг друга образы искалеченных стрелков, пьяного сержанта и стонущего рядового, который утверждает, будто умер в пустыне Саладх. Все это тонет в памяти, проваливаясь, словно камень, в голубизну сновидений. Происходит нечто, чего я пока не понимаю и не могу свести воедино. Я знаю лишь, что нам нужно бежать отсюда, но вместе с тем отдаю себе отчет в том, что мы все больше ввязываемся в эту войну.