Исход. Роман о страхах и желаниях - стр. 45

– Мы не знаем, что у вас тут за дела. Если вы там что-то вырубаете или еще что, нас это не касается. Но все, что внутри забора, и лес рядом – наша собственность! – орал он минутой позже яшинским, лежавшим на земле лицом вниз, со скрещенными на затылке руками. – Все, что творится здесь, не должно вас волновать! Частная собственность, понятно?! Сейчас даю уйти. В другой раз сунетесь – пристрелю. Думаете, самые крутые? Там, где я, вы – никто, хоть здесь, хоть в Москве, хоть на Юпитере…

– Я тебя, суку, найду и на куски порежу, понял? – подал голос с земли Головин. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от его головы, – Сергей надеялся, что Кошелеву так и нужно было, – и теперь его шея и щеки, волосы и ворот рубахи были измазаны натекшей из уха кровью. Говорил он громко, оглушенный выстрелом.

– Так режь сейчас, кто мешает? – Антон убрал пистолет за пояс. – Давай, вставай!..

Головин смерил Антона коротким, злым взглядом, но ничего не сказал.

– Бычье колхозное. Начнете через ментов давить, я на ваших полковников сраных таких звезд напущу, каких вы только на параде видели, в красный день календаря. Хоть кого отсюда тронете – найду, и в этот раз не буду ласковым.

– А я их не буду трогать! – Головин перекатился на спину, и присел, поморщившись и склонив больное ухо к плечу. – А-а-а… я тебя найду, понял, уродец? Эти пусть живут, но в уши мне нельзя стрелять.

Не обращая внимания на Антона, он встал, снова охнув и поморщившись, и пошел к воротам «Зари», на ходу наклонившись раненым ухом и держа у него ладонь, словно пытаясь расслышать что-то с земли. Кабаны переглянулись из-под сложенных на затылке рук – что им-то делать?

– Значит, аккуратненько, по очереди, щелкаем застежечкой и двумя пальчиками, медленно, чтобы, не дай бог, пулю не схлопотать, достаем оружие и бросаем на землю.

Кабаны разоружились, двигаясь плавно и грациозно, как балерины. Антон разрядил пистолеты, вернул и махнул дулом своего, отправляясь с кабанами к выходу.

Головин разместился на заднем сиденьи «Чероки», ожидая водителя. Шею и ухо он обложил со всех сторон белыми салфетками, и, как мог, закрепил пластырем из аптечки, отчего стал похож на только что вылупившегося птенца с прилипшим к голове куском скорлупы. Когда управлявший «Чероки» кабан стал заводить машину, Головин глянул на Антона, приподнял подбородок и ногтем большого пальца провел по своей шее, жестом перерезая ее.

Машины, пыля из-под колес, отъехали. Антон опустил пистолет.

– С ними так и надо, зверьками провинциальными. Теперь по-быстрому осваивайся, чтобы постоянно люди здесь были.