Исход Рагнарёка - стр. 29
– Он ведь не вездесущ, – со вздохом, неторопливо и без особых эмоций произнёс темнокожий барон. – Многие божества исцеления погибли в Первой и Второй войнах, лорд Кроненгард. Не было никого в той области Фуртхёгга, где молился за вашу будущую мать ваш отец. Вы слишком много хотите от нас. Исцеляй мы каждого, за кого просят, мы обратились бы какими-то бесами на побегушках у смертных. Пусть демонологи с плетью заклинают инфернальных духов на помощь, боги же никому ничего не должны. И если кто-то решает проявить свою благосклонность сегодня, это не значит, что завтра он не решит обратить свой гнев, если вдруг его разозлить.
– Ветреные, сами себе на уме, – фыркнул Бальтазар, скривив губы. – Толку от всех этих культов вокруг? Поклоняются, а вы даже не слушаете!
– Нам и не надо. Культы питают лишь неделимый хаос, самого Азаг-Тхота, и вы это знаете, – повернулся к собеседнику барон Самеди. – Моё дело – хранить аспект смерти, празднества, экстаза и сладострастия, веселья и ритуальных танцев, почтения к павшим и умершим предкам. Я в этом теле готов объявиться на празднике и вкусить даров, может, вселиться в иное тело, не обретя материальной формы, но я не слышу в ушах голоса молящихся дни напролёт, не наблюдаю за их церемониями, ведь мне это попросту не интересно. И я тоже не вездесущ. Я часто в Таскарии, но это не значит, что прохожу мимо каждого дома.
– Объясни это тем, кто лоб расшибает, бестолково молясь что тебе, что Творцу, что Молху… Все одинаковы, – морщился лорд Кроненгард.
У вас, смертных, весьма неверные представления о богах, – сообщил барон. – И, впрочем, «богам» назвали нас именно вы. Мы приняли это, даже свои новые имена. Меня, например, звали Азагон ЛаКруа, я был гробовщиком, похоронных дел мастером, пока не стал аватаром Самеди, не слился с ним в единую новую форму, подарив свою внешность и сделав это тело вместилищем для его силы. Поначалу я приглядывал за своими потомками, часто посещал родной город… Встречал их в посмертии… А потом однажды тяжёлая болезнь лишила последних наследников ЛаКруа жизни. Мой род прекратил своё существование, и это позволило мне многое понять, осознать, принять свою сущность, проводив родственников в последний путь.
– Последний? В Фуртхёгге, к примеру, верили в перерождение. Потому так легкомысленно приносили в жертву детей страшным богам, – заявил Бальтазар. – Да и если ты был гробовщиком, какого ж лешего тогда ты «барон»?!
– Вы о посмертном возрождении в загробной жизни? Боюсь, лорд Кроненгард, смертным не стоит знать всё наперёд. Но если вас это так беспокоит, то Молох отправил бы вашу душу к Шаб-Ниггурат и переродил вас в качестве демона, если б то, что должно было случиться, таки случилось. Ваш пример должен был вдохновлять, как можно изменить уготованную судьбу, а вы вместо этого стали символом зла, кошмара и надвигающейся угрозы.