Исход Рагнарёка - стр. 114
На площадях даже в столице тут и там в колодках или у досок позора стояли прикованные пленники. В основном, молодые мужчины и женщины в одеждах, перепачканных всякой тухлятиной и грязью. Все они выступали против нынешних порядков. Против ведения войны с Вольными Городами, против изгнания эльфов, людоящеров, карликов и остальных нелюдей, что проживали уже давно на территории Империи.
Многие из таких были друзьями и хорошими соседями местных жителей. Некоторые – нелюдимыми, малообщительными, зато толковыми ремесленниками, библиотекарями, пастухами, без которых стало сводить концы с концами ещё сложнее, чем прежде. А заключённые то и дело распевали какие-нибудь песни Эдельвейса и восклицали что-нибудь о свободе слова, свободе самовыражения, свободе выбора профессии, ведь для многих в Империи, особенно для небогатого населения, всё было предопределено наследием дела родителей.
И чем больше свободомыслия приносил в города странствующий и объявленный нынче в розыск Эдельвейс, чьи портреты встречались в центре даже чаще, чем изображения Мельхиора, тем сильнее всем этим проникалось молодое поколение. На досках чертили плакаты с призывом дать возможность смены профессий, призывали изменить какие-то нормы, законы и правила. Начинались демонстрации, шествия, коллективные песнопения с разжиганием уличных костров и даже бунты. А стража и представители церкви, не желавшие ничего менять и идти на уступки молодёжи, старались любыми силами это всё прекратить.
– Глядите в оба, – попросил монсеньор и юную вампиршу и кошку на своём плече при входе в имперский дворец, где никто не смел преграждать ему путь и даже интересоваться о цели визита. – Ей пятнадцатый год идёт, недлинные чёрные волосы асимметрично зачёсаны, если вдруг ничего не поменялось. Худощава, бледновата, одета, скорее всего, не подобающе этому месту. Едва ли пленницу наряжать аристократкой удумают.
Большая часть стражи и патрулей уже покинула дворец, направившись к кладбищу. Редкие постовые глядели прямо перед собой, словно статуи. Не изучали ходящих туда-сюда вельмож глазами, а те впопыхах торопились по своим домам или убежищам. Кто-то собирался спасать добро и членов семей, стремясь вывезти из города, чтобы не страдать от нашествия нежити. Кто всех собирал в просторный оборудованный погреб, хорошенько забаррикадировавшись с сияющими кристаллами и продовольствием.
Другая часть гвардии, наоборот, с коридоров и галерей на этажах была снята и отправлена защищать монарха. Но, естественно, если б мертвецы добрались к городскому центру, то либо была бы мобилизована защита дворца, либо полная эвакуация. Мельхиор об этом не знал, иначе оказался бы весьма огорчён. Чем меньше охраны будет вокруг Лор де Рона, тем проще ему было бы вызволить дочку. Впрочем, она не обязательно была именно при императоре. Могла оказаться в какой-нибудь тюремной камере уже глубоко в подземелье и даже не факт, что вообще во дворце.