Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - стр. 107
– Что он всем этим хочет сказать?! – закипели в мыслях все вокруг люди, в тревоге за себя глядя на этого подлеца Орлова, всегда так ловко умеющего вогнать их в страх и в ступор своего и его непонимания. Он тут всякого им наговорит, а им потом сиди и ломай голову над всем им сказанным. А пренебрегать им сказанным никто не осмеливается. А всё потому, что Орлов хоть и порядочная скотина, но его прогнозы на будущее часто сбывались. А не иметь это в виду, как минимум, не предусмотрительно.
И как ожидалось Орловым, поглядывающим по сторонам из-под своего наклонного и ручного прикрытия, то все эти господа вокруг, принялись ломать голову над всем им сказанным, пытаясь выскоблить оттуда крупицы истины. Как из катренов Нострадамуса, его современники пытались для себя выудить свои предначертания, а наши современники подогнать произошедшие исторические события под них, так и эти люди с капиталами, кто в своих действиях как бы ориентировался на финансовую аналитику, тогда как на самом деле, на самое что ни на есть прогнозирование, где вместо гадалки с картами им гадает не на кофейной гуще и не на картах, а на графиках финансовой турбулентности рынков, человек при дорогом костюме и бабочке на сорочке из аглицкой мануфактуры, пытались из этого нагромождения смыслов и слов выяснить, что всех их и рынки ждёт.
– Значит, нужно вкладываться в реальный сектор экономики. – Мигом сообразил банкир Немирович.
– Виртуальное богатство уже не столь прибыльно, несмотря на хорошие темпы роста. Физическое богатство, хоть и не столь прибыльно, но оно ощутимо растёт в цене, давая реальное осознание ценности жизни. – Решил Григорий Пантелеймонович вкладываться по-крупному в реальный сектор экономики.
– Иллюзия живёт лишь до того самого момента, пока человек её считает реальностью. Хм, интересно. – Задумался Иван Павлович. – Принимаемые человеком вещи за ценности, до того лишь момента ценны или говоря нашим финансовым языком, ликвидны, пока они человеком так воспринимаются. И многое для него ценно лишь из его иллюзорной блажи. И рассей эту его иллюзию, хотя бы на тоже искусство, что уж точно искусственно и иллюзорно в двойне, то всё это искусство и ценности особой не будет представлять для человека. – На этом моменте Иван Павлович посмотрел на Орлова, а затем перевёл свой взгляд в сторону окна, из которого виды, конечно, открывались потрясающие ваше сознание, особенно, если вы боитесь высоты птичьего полёта, но не это главное, что можно и увидел в это, на всю стенку окно, Иван Павлович. А, имея воображение и целеустремлённость, как у Ивана Павловича, можно было увидеть нечто очень далёкое, и не только в пространственном плане, а скажем так, в плане перспектив, то есть в будущем времени.