Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945 - стр. 41
Бангер с женой укатили, а я еще немножко постояла, поболтала с Лешкой Бовкуном. Тут вышли из дома Клава с Ниной и принялись усиленно звать меня к себе. Мол, хозяев не будет до завтрашнего вечера и все их хоромы в полном нашем распоряжении. Сейчас должны подойти ребята. Можно завести патефон, у Бангера есть неплохие пластинки.
«Ладно, на полчаса или, в крайнем случае, на часок можно, – разрешила я себе, направляясь за Клавой и Ниной в дом. – А потом вернусь в свою кладовку и немножко пообщаюсь с дневником. Но только совсем немножко! Завтра утром надо поспеть на самый ранний, первый поезд».
Мои запланированные «полчасика-час» растянулись, однако, на весь вечер (наш Мишка даже прибежал искать меня, а затем тоже остался со мной). Я не пожалела о потерянном времени, потому что оно, время, как раз и не оказалось потерянным бесследно. Бывают же в жизни человека такие часы – к сожалению, их очень немного, – когда и ты, и твои случайные собеседники вдруг раскрываются друг перед другом с самой лучшей своей стороны, и когда внезапно возникает обоюдное чувство симпатии, что ли, высшего взаимного доверия.
Мы семеро (Миша подошел позднее) – Клава, Нина, я, Лео, Бель, Бертус и Иоханнес (оба последних – голландец и швейцарец – появились в имении Бангера где-то месяца полтора назад) – расположились, как порядочные, в барской гостиной перед камином. Лео, Бель, Иоханнес и Бертус на полу, сидя и полулежа на ворсистом ковре, мы – дамский персонал – в пододвинутых к огню мягких креслах (вредная ареВ не преминула тут же съехидничать: «Смотри-ка, расселись, как в той детской сказке, где пес Бобик пришел в отсутствие хозяев в гости к псу Барбосу. Не хватает только появления самого хозяина с метлой!»).
Свет не включали, и наша «живописная группа» освещалась только слабыми отблесками огня, падающими из камина. Нина поставила на маленький столик патефон, притащила стопку пластинок, но музыку так и не включили – просто никому не хотелось прерывать ход задушевной беседы.
Говорили о многом и разном и, конечно, в основном о благословенном довоенном времени. Бель с грустью вспоминал свой родной Ливерпуль, о том, какой прекрасной, размеренно-патриархальной жизнью жили тогда люди. Бертус и Лео, естественно, делились воспоминаниями о достопримечательностях своих «самых чудесных в мире городов» – Антверпена и Кракова, а Иоханнес рассказывал о Берне, о том, какой это красивый город, как удачно сочетаются в нем глубокая старина и модерн, как прямы, широки и чисты его улицы с проложенными в середине их глубокими каналами и как удобны для пешеходов в случае ненастной погоды крытые галереи вдоль зданий. Мы же – я, Клава и Нина – с воодушевлением рассказывали своим внимательным слушателям о нашей счастливой жизни в России, о нашем особом ленинградском мире, где люди добры, приветливы и внимательны и где даже воздух – свежий балтийский воздух – пьянит свободой, чистотой и радостью.