Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1942–1943 - стр. 41
Боже мой, какой же он тумак! Нет, он даже не дурак, он просто самый настоящий гад. Ведь только гад, не имеющий ничего святого, может вот так запросто спекулировать своей Родиной. Он собирается в немецкую армию!..
Леонид и Мишка молча, насмешливо-добродушно переглядываются, – дескать, пусть врет, ни жарко ни холодно с этого. А я опять-таки не могу. Я смотрю в Лешкины круглые синие глаза и с издевкой спрашиваю: «Значит, в немецкую армию захотел? Солдатом, значит, немецким стать собираешься? Ну что же, давай, давай! А в это время они твою мать вздернут за то, что родила такого дурака. Подумать только – он в немецкую армию собирается! Эх ты, поганец!»
Уже захлопывая за собой дверь, я слышу, как Лешка обидчиво спрашивает у ребят: «За что она так меня? Ведь я только из-за отпуска…»
Уснуть я не могу и долго с открытыми глазами жду, когда же уйдет этот разнесчастный болтун. Наконец его выпроваживают. Входит Миша и в темноте веселым голосом спрашивает: «Не спишь еще? Здорово ты, май-то, его расчихвостила! Только зря – он ведь дурак и трус. Думаешь, правда пойдет в немецкую армию? Болтает, май-то, только…»
Сейчас все спят. Я заканчиваю свои записи, но легче мне от этого не становится. На сердце тревога и беспокойство. Неужели его так разбередили слова Бовкуна?
5 сентября
Опять с утра резали с Симой мак. Как ни растягивали работу – все равно закончили до 11 часов. Решили не показываться во двор, а в оставшееся до обеда время просто отдохнуть (Шмидт спозаранок укатил в город, и можно было не опасаться, что нагрянет). Я уже собралась было подремать в тени, как близорукая Сима вдруг забормотала: «Ой-ой, кто-то идет сюда! Никак Шмидт вернулся? Смотри скорее – кто это?»
Но разглядывать было некогда. Схватили корзины и, нагнувшись, помчались вдоль поля. Только среди мака подняли головы и увидели ухмыляющуюся, довольную тем, что напугал, физиономию Мишки. Сели уже все трое и в оставшееся до обеда время сладко вздремнули в холодке.
А после обеда опять досталось: возили с поля остатки снопов. Мы с Симой сидели на возу и складывали их. Так как все предыдущие возки я парилась на укладке снопов под крышей сарая, то, конечно, складывала здесь снопы плохо – просто не умела, и мне пришлось выслушать немало нелестных по моему адресу эпитетов, которыми щедро награждал меня каждый раз Леонид, после того как снопы плюхались ему на голову обратно с воза. Но все-таки, в конце концов, дело наладилось, и Лешка перестал ругаться.
А зато на обратном пути мы с Симой блаженствовали. Мы лежали с нею высоко на снопах под палящими лучами чужого, чудаковатого солнца, которое перепутало июль с сентябрем, лежали с закрытыми глазами и, слыша, как звенит воздух от жары, мечтали. О чем? Ну, конечно же, все о том, что хорошо бы вот так ехать, ехать и добраться, в конце концов, до России.