Исчисление времени - стр. 68
После ранней смерти своего скандального мужа, Дженни изо всех сил старалась помогать старшему сыну Уинстону. Он родился недоношенным, в детстве отличался невероятным упрямством, в школе всегда числился последним учеником в классе и так и не сумел овладеть всеми четырьмя действиями арифметики. А в подростковом возрасте Уинстон упал с ели, на которую невесть зачем забрался, ударился головой о землю и это не пошло на пользу его умственным способностям. Но как все рыжие, он преуспевал в любого рода жульничестве и прохиндействе, и это позволило ему добиться успехов в политике.
Мать ласково называла его Винни и прочила своему отпрыску великое будущее и утверждала, что он станет знаменитым, как бы это дорого не обошлось англичанам, которых Дженни в глубине души недолюбливала за вечную чопорную скукотищу и за то, что они не умеют весело пожить и повеселиться, так и не научились бить чечетку, а играть на саксофоне – и подавно.
У леди Дженни везде, даже в королевском дворце, были «свои уши». Когда королева-мать разрешила капитану крейсера «Марлборо» набить Черчиллю морду, Дженни торжественно поклялась, что не допустит этого – ведь с синяком под глазом и расквашенным носом Винни будет совсем не солидно выглядеть в парламенте.
Сам Черчилль незадолго до этих событий поссорился с лидером профсоюза каменщиков и, чтобы досадить ему, научился класть кирпичную кладку, получил низший разряд каменщика и вступил в профсоюз, угрожая развалить его до основания, как это он сделал с британским морским флотом.
Воспользовавшись этим, мать Черчилля купила ему по дешевке поношенную куртку каменщика и фартук и определила на одну из строек. Но морская разведка почти сразу вычислила его. Во-первых, кирпичную кладку Черчилль клал из рук вон плохо, как и все, что он когда-либо брался делать. Во-вторых, его сытая, откормленная бульдожья физиономия смотрелась среди лиц лондонских каменщиков как обильно сдобренный коровьим маслом гречневый блин между сухарями из солдатского ранца.
Но Черчилль вовремя бежал со стройки в родовое поместье герцогов Мальборо Бленхейм. Мать тут же нарядила его художником, дала в руки кисти и палитру и поставила у картины с изображением морского побережья Англии. И когда капитан крейсера «Марлборо» под благовидным предлогом заглянул в Бленхейм, он не узнал бывшего морского министра, и только позже сообразил, что его провели, как воробья на мякине.
Капитан поспешил вернуться в Бленхейм, но «художника» там уже не застал. Мать Черчилля, предчувствуя беду, взяла красную охру, раскрасила лицо своего строптивого, неудачливого, но все равно милого материнскому сердцу Винни, а белой, желтой и черной красками начертила на его лице – благо места хватало – боевые значки ирокезов, гуронов, делаваров, команчей и даже могикан, давно сжитых со света подлыми, но беспощадно жестокими белыми поселенцами. Потом она вывела Черчилля в парк и посадила в заросли можжевельника. А пока морская разведка расшифровывала, каким племенам краснокожих туземцев принадлежат значки на лице толстомордого «индейца», наступил срок отплытия крейсера «Марлборо» и возможность набить, с разрешения королевы-матери, морду бывшему морскому министру была окончательно упущена.