Исчезнувший - стр. 24
– А Мишок-то что сделал? – спросил Литовец. Упоминание Макареца его ни капли не удивило – сосание мозгов по утрам, вечерам и вообще в любое время дня и ночи было особой приметой завгара.
– Задолбал он меня, вот что, – пояснил Кавалерист. – У него рот не закрывается. Уже полчаса стоит здесь и несет какую-то херню. Говорит – словесный понос. А у меня в голове уже конкретный бурелом.
– У Генахи новая теория, – пояснил я. – Типа, если посмотреть сбоку, то сверху будет видно, что снизу я получу по языку из-за своей головы. Ты чего-нибудь понимаешь?
– Нет, – честно ответил Ян.
– Я тоже. Хреновый, Генаха, из тебя Эйнштейн. Зря ты в восьмой класс не пошел.
– Я бы пошел, – возразил Кавалерист, – да меня не взяли. И вообще я сейчас из-за тебя шизой покроюсь. Слушай, Литовец, забери меня отсюда.
– Легко, – сказал Ян. Потом повернулся ко мне и добавил: – Ты тоже едешь?
– Ну, натурально, – я важно кивнул.
– Тогда подождите, я к Макарецу сгоняю.
И умчался. А я повернулся к Генахе и победно ухмыльнулся:
– Ты от меня так просто не ускачешь. Ян человек хороший, но он в первую голову мой напарник. Так что готовься.
– К чему? К тому, что ты меня до смерти заговоришь? Так я этого уже лет семь жду. Думаю, что однажды дождусь. Если прежде тебе голову не откручу.
– Зверь, а не человек, – хохотнул я. – Ладно, не боись. Я через слово разговаривать буду. В два раза дольше протянешь.
Сзади посигналили. Мы синхронно развернулись и направились к выходу. Там Генаха забрался в машину, а я пошел открывать ворота. Когда «Волга» выехала, проделал ту же операцию в обратном порядке и присоединился к Генахе. Он слегка потеснился, но на всякий случай предупредил:
– Мишок, если что – я тебе глаз высосу и не подавлюсь.
– Лишь бы тебе на пользу пошло, – сказал я.
– Чего это он? – спросил Ян, наруливая от гаражей.
– Седлом спину натерло, – я пожал плечами. – Или подковы новые жмут. Он все утро такой.
– Мужики! – взмолился Генаха. – С вами, конечно, весело, но я спать хочу. Говорите про меня что хотите, только на счет «поболтать» не приставайте, хорошо?
– Спи спокойно, друг, товарищ и лошадь! – я торжественно хлопнул его по плечу.
– Полный трындец! – Генаха тяжело вздохнул, поудобнее устроился на седушке и прикрыл глаза. Может, и правда заснул, а может, притворялся, чтобы мы не доставали его.
Некоторое время в салоне царила тишина. До тех пор, пока Ян не вывел машину за пределы промзоны. Здесь он отыскал меня глазами в зеркальце и спросил:
– Кого первого?
Вопрос, откровенно говоря, был непраздный. Он содержал в себе целую гамму душевных переживаний, терзавших Литовца, пока тот решал, кому из друзей отдать предпочтение. Потому что и Генаха, и я жили в получасе езды от таксопарка, но Генаха – на севере, а я – на юго-западе. И, не выдержав напряженной борьбы между собственными полушариями, Ян позорно спасовал, переложив ответственность за принятие решения на меня. Сволочь.