Исчезнувший - стр. 2

За пределами стоянки покрывались инеем еще с десяток машин – частники. Некоторые из них даже выбрались наружу и теперь активно практиковали прыжки в высоту – опять же, борясь с недетским морозом. Для чего им понадобилось демонстрировать свою прекрасную физическую форму, когда до прихода поезда оставалось еще минут сорок – только они сами и знали. Скорее всего, простое честолюбие и желание повыпендриваться друг перед другом.

Частники вообще проявляли куда большую активность, чем мы, таксеры в законе. Всеми силами старались вытащить у нас изо рта честный кусок хлеба, причем, чем больше, тем лучше. Но и с ними скандалить никто не собирался. Лет пять назад, когда они только начали плодиться, что грибы после дождя, кое-кто из наших провел с ними пару бесед, но как-то лениво, перекатывая бычок из одного угла рта в другой. Беседы были не сказать, чтобы агрессивными, и скорее преследовали своей целью объяснить, что на стоянке такси могут обретаться только машинки, помеченные черными шашечками в два ряда. Частники оказались людьми понятливыми, стали держаться от стоянок подальше, но исчезать, как класс, ясное дело, даже не подумали. Как-никак, пришел махровый капитализм со сплошной конкуренцией, так что они были в своем праве. Честным же таксерам оставалось только терпеть. Без надежды, простите, перетерпеть. А раз такой надежды не существовало, то самое разумное из оставшегося было – плюнуть и растереть. Что большинство из нас и проделали. Я в том числе.

Долгое ожидание, гудение печки и теплота в салоне разморили меня. Я не заметил, как закрыл сперва один глаз, потом второй, а потом и вовсе задремал.

Ненадолго, впрочем. Даже сна никакого посмотреть не успел – по крыше отчаянно заколотили, и пришлось проснуться. Приоткрыв форточку, высунул голову наружу, мечтая обложить подонка матерными словами по самое «не хочу». Потому что доподлинно знал, что это не клиент – диктор тоже не торопился просыпаться, чтобы объявить о прибытии нужного состава. Предположить же появление случайного клиента в начале четвертого ночи в сорокаградусный мороз в районе железнодорожного вокзала мог либо неисправимый оптимист, либо неизлечимо больной человек. Я себя к таковым не причислял. А потому логически вывел, что гражданин, колотивший по крыше машины и нарушающий мой сон, прибыли никакой принести не может, а вот разбудить уже разбудил.

Но по другую сторону калитки стоял всего лишь Валерка Четыре Глаза – самый скромный и тихий парень в нашем третьем таксопарке.

Я удивился. Потому что скромным и тихим парням по определению не положено шарахаться в такое время по такому морозу, да еще и в таком виде. Фигура коллеги была крайне растрепанна и боса на голову. Окуляры, источник его прозвища, сбились на сторону, и каким образом он их не потерял – для меня осталось загадкой.