Исчезнувшие - стр. 13
Черти были своими в доску, и несли Гордеева, можно сказать, на руках, а походы прибавляли сил и дарили душевный комфорт.
Не каждому руководителю так везёт, когда в группе такие люди. Виталий Герт, бывший горный спасатель, рассказывал байки о горнолыжниках и приносил фотографии, от которых у всех захватывало дух; Дима-Лось, бывший баскетболист, мог дать дельный совет и был негласным гордеевским замом; Надя-пианистка пекла замечательно вкусные пирожки; Васька Рыболовлев, душа компании, разжигал костёр с одной спички; двойняшки Юля и Люба умели играть на гитаре, и много чего умели, даром что девчонки совсем. И никогда не ныли, Гордеев это ценил в людях.
Была ещё Наталья Крупенова, старая дева (это сразу видно), лет за сорок. Была ещё Лера Голубева, голубиная душа, малоежка и каприза, каких поискать. Из-за неё суп в группе варили, предварительно сняв с тушёнки жир (добавляли в миски желающим, по кусочку), а салат ей накладывали первой, после чего заправляли майонезом и солью и раскладывали по мискам. Лера ковырялась в салате с видом мученицы, брезгливо отодвигая кусочки колбасы. Колбаса свежая, вкусная, все едят-нахваливают, ей одной не нравится.
– Тебе что, есть ничего нельзя? И жир нельзя, и колбасу? Желудок болит, да? Гастрит? Панкреотит? Ты худенькая такая, в чём душа держится… Голубиная душа!
– Какой ещё панкретин? Сам ты кретин!– выворачивала «голубиная душа». – Ничего у меня не болит, и мне всё можно. Просто я не хочу.
Лера уходила от костра, чтобы не приставали, и примостившись на брёвнышке, ела свой салат. Без соли и без масла. И бревно сырое, а она на него уселась.
– Лер, простудишься, иди к костру, холодно же, – звала Наталья.
– Не простужусь, я на подпопнике сижу (туристский слэнг: пенополиуретановый коврик-сидушка, не пропускающий холод), – неприязненно отзывалась Лера. Потому что бревно сырое, салат холодный, а костёр далеко, и чего привязались?
– Лерочка, а давай я тебе сметанки положу, вместо майонеза? – предлагала Надя, и слышала в ответ:
– Не надо. Мне и так вкусно. Слушайте, дайте спокойно поесть, а?
Гордеев показывал Наде кулак, та испуганно замолкала, Лера, замёрзнув, возвращалась к костру, хватала миску с горячим супом и лезла с ней чуть не в костёр. Ненормальная. Стоя ест, как лошадь.
– Что ты стоя, как лошадь ешь. Сядь!
– Не хочу, у меня спина замерзает.
– А ты спиной к огню садись.
– А тогда впереди всё замерзает, и руки, не могу же я в перчатках есть! Отвали, надоел.
Голубиные капризы никому, в принципе, не мешали. Лера тихонько призналась Гордееву, что профессионально занимается танцами, и её капризы вовсе не капризы, только вы… только ты никому не говори.