Исчезающая в бездне - стр. 49

Я должна справиться.

Я придвинулась к ней поближе:

– Как ты себя чувствуешь?

Сказав это, я вдруг поняла, что с этого надо было начать. Я повела себя не как любящая сестра, которой была раньше. Я успела забыть, какой была тогда. Ведь в таком виде я была не нужна Эквиноксу, да и самой себе. Но Элизия по-прежнему нуждалась во мне такой.

– Я совсем не чувствую боли, – улыбнулась она. – Видимо, это хороший знак. Никаких серьезных повреждений?

Я легонько сжала ее плечо:

– Совсем скоро будешь танцевать на Весеннем Приливе.

Произнеся эти слова, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я пришла сюда, чтобы узнать ответы на вопросы, но оказалась не готова к такой реакции на оживление сестры. Откуда мне было знать?

В фильме сказали, что я могу впасть в состояние шока.

Сотрудники Палиндромены оказались правы. Я много раз представляла нашу встречу, но не могла прогнозировать поведение сестры, ее слова и мою реакцию на них.

Все-таки она моя сестра.

Впервые за сегодняшний день я позволила себе почувствовать, что это не какая-то незнакомка или ожившая кукла с лицом моей сестры, а самая настоящая Элизия. И, несмотря на то, что она виновна в смерти родителей, я люблю ее.

Но при этом я лгала ей.

Зачем люди приплывали на Палиндромену? Это же такая невыносимая боль! Как Рэйлан смотрел на это изо дня в день? Или мой отец?

– Темпе? – испуганно сказала она. – Ты что, плачешь?

За всю жизнь я плакала всего пару раз, и каждый раз на плече у сестры. Вот и теперь я невольно прижалась щекой к ее плечу.

– Я так по тебе скучала! – сказала я.

Она погладила меня по голове.

– Прости, что я так тебя напугала. – По ее голосу было ясно, что она сама сейчас разрыдается.

– Темпе? – повторила она.

– Да? – пробормотала я.

– Ты же всегда говоришь правду, верно? – спросила она дрожащим голосом.

Я замерла.

– Да. – В отличие от нее.

Мое лицо было спрятано за волосами. Я чувствовала, что от нее пахнет солью и цветами. Родной запах Элизии, единственного человека, который меня понимает. Лишь она никогда не считала, что я пристально смотрю на всех, слишком тихая или странная. Я всегда была ее Малышкой Темпе.

– Вот и хорошо, – ответила она. – Я тоже всегда буду говорить тебе правду.

Услышав это, я посмотрела на нее.

– Тогда скажи, что произошло в ту ночь с мамой и папой?

Она грустно улыбнулась:

– А что произошло со мной?

– В смысле? Врачи ведь все тебе рассказали.

– Врачи с Эквинокса? – Она вопросительно вздернула бровь.

Я закивала, возможно, чересчур рьяно.

– Да.

У нее дрогнули губы.

– Темпе. – О, Подводные боги, только не это! – Темпе, ведь я на Палиндромене, не так ли?