Исцеление огнем - стр. 9

– Не вижу связи между двумя эти утверждениями, – довольно резко сказал Фрунзе.

– Дрейф вправо, – пояснил я, – ведет к незаметной реставрации капитализма в ближайшей перспективе. Это то самое растворение в частнособственнических инстинктах, которое Советской России предрекают на Западе. Перегибы влево ликвидируют преимущества социализма, зачастую превращая их в недостатки, что создает накопительные условия для реставрации капитализма, только через вооруженный переворот и ниспровержение всех завоеваний. В моем прошлом от начала левацкого разворота до краха советской власти прошло ровно тридцать пять лет, на протяжении которых условия жизни внутри социалистической системы непрерывно ухудшались. Народ сам отдал все социальные достижения, лишь бы ему вернули кусок хлеба и возможность свободного выбора нужной вещи в магазине, а не «берите что дают», потому что в условиях неразворотливого госмонополизма нужных вещей выпускается совершенно недостаточно, а ненужных – избыточно.

– В общих чертах я вас понял, – хмыкнул мой собеседник, – и не могу сказать ни за, ни против, потому что самой ситуации ни в семьдесят шестом, ни в девяносто первом году еще не видел. А теперь, если можно, пример, чуть более близкий к нашему времени, когда никакого социализма мы пока не построили, только недавно взяли власть, и теперь лишь думаем, как взяться за это новое для нас дело.

– Ну хорошо, товарищ Фрунзе, ближе так ближе, – сказал я. – Возьмем, к примеру, левоэсеровский закон о социализации земли, который разом предполагал изъятие и передел всех земельных угодий, а также ликвидацию агропромышленных предприятий. В Основном Потоке, где вас, большевиков, некому было за уши оттягивать от этой ямы с кольями, такой закон на Третьем съезде Советов благополучно приняли, и уже к апрелю на российских просторах бабахнули первые казачьи и крестьянские мятежи, вызванные как раз земельным вопросом. Сначала контрреволюция подняла голову на юге, где пашут и сеют раньше всех прочих, а потом волной покатилась по центральной России. Если бы не это обстоятельство, корниловская авантюра так и осталась бы малозначимым эпизодом, даже без моего прямого вмешательства…

– Да, товарищи большевики, – сказал Махно, внимательно слушавший наш разговор, – такой закон, какой предлагали эти левые эсеры, непременно взбесил бы селянство и поднял бы его на борьбу против власти, отнявшей у них все. Нам только интересно, почему в том мире, из которого происходит товарищ Серегин, ваша власть не рухнула, погребенная под волной народного гнева, а, напротив, смогла укрепиться и вытеснить все другие революционные движения.