Исаев-Штирлиц. Книга 5. Альтернатива - стр. 27
– Свободу хорватам несут в равной мере и дуче и фюрер…
– Вы вправе дружить с кем угодно, но знайте, что судьбой Хорватии в первую очередь интересуется Италия, и рейх понимает нашу заинтересованность, как и мы понимаем заинтересованность рейха в Любляне и Мариборе. Текст вашего выступления – если, впрочем, оно понадобится – приготовьте сегодня же и покажите Анфуссо: он внесет наши коррективы. Литературу об исторической принадлежности Далмации к Италии вам приготовят через два часа.
И, не попрощавшись с Павеличем, дуче вышел.
Муссолини думал, что поединок будет сложным и трудным – именно поэтому он попросил присутствовать при разговоре Филиппо, рассчитывая, что эта победа не будет забыта, а занесется в анналы истории его секретарем и другом. Однако перед ним был не террорист и национальный фанатик, а политикан, легко отдавший Италии исконные хорватские земли на Адриатике за то лишь только, чтобы самому сделаться поглавником, фюрером, дуче нового националистического государства…
«Какой ужас! – подумал вдруг Муссолини, испугавшись чего-то такого, что мелькнуло в его сознании и сразу же исчезло, словно испугавшись самого своего появления. – Какое падение нравов и чести!»
«Первому заместителю премьер-министра доктору Мачеку.
Бану Хорватии доктору Шубашичу.
Сводка первого отдела королевской полиции в Загребе, экз. № 2.
№ 92/а-18741.
Сразу после событий 27.III Прица, Аджия, Кершовани и Цесарец собрались в помещении редакции журнала “Израз” (Франкопанская ул.). Пользуясь объявленной амнистией, эти члены нелегальной КПЮ разрабатывали план работы на ближайшие дни. “Видимо, – сказал Кершовани, – главное внимание сейчас следует сосредоточить на национальном моменте”. Назвав имена хорватских руководителей, употребив при этом недостойные сравнения, Кершовани продолжал: “Они будут, видимо, занимать выжидательную политику, поскольку их личные интересы, базирующиеся на спекуляции интересами хорватского народа, зависят от удержания ключевых постов. То, что Мачек не вошел – во всяком случае, официально не объявил об этом – в состав кабинета Симовича, свидетельствует о существовании какой-то иной возможности удержаться у власти. Я допускаю мысль, что Мачек начнет тур сепаратных тайных переговоров с Берлином или Римом”. Цесарец возразил ему: “С Римом Мачек вряд ли пойдет на переговоры, потому что Анте Павелич сидит у Муссолини. Скорее всего, он будет искать контакты с Гитлером, чтобы под эгидой Берлина отстаивать идею автономной Хорватии”. Прица выразил убежденность, что если Мачек и войдет в кабинет – не на словах, а на деле, – то он будет самым решительным противником как сближения с Москвой, так и либерализации внутренней жизни страны. В правительство он может согласиться войти лишь на том условии, если Симович подтвердит верность курсу держав оси. Аджия сказал, что главная задача коммунистов на современном этапе – “ударить по национализму”, “поскольку на горе хорватского крестьянина греет руки губернатор Шубашич, который и не подумает решить социальную проблему, передав безземельным пролетариям села земли, принадлежащие хорватским помещикам”. Он продолжал развивать свою мысль о необходимости “борьбы с буржуазным национализмом”, потому что “эта ржа будет поедать Югославию изнутри и Гитлер наверняка не преминет воспользоваться этим, играя между Мачеком и Павеличем, шантажируя при этом Белград угрозой отделения Хорватии”. Прица выразил сомнение. “Мачек, вероятно, – сказал он, – будет стараться урвать максимум благ для хорватской буржуазии и чиновничества. Вряд ли, – продолжал он, – Мачек решится на сепаратные переговоры с Берлином, ибо он потребует гарантий против Анте Павелича, называющего его, Мачека,