Исаев-Штирлиц. Книга 2. Пароль не нужен - стр. 1

Пятый год революции пришел в Россию с голодом. Вымирали целые волости. В холодных вокзалах на цементных платформах лежали тихие дети с желтыми старческими лицами. Над обезлюдевшими деревнями и голыми полями носилось воронье.

Блаженный Митенька – голубоглазый паренек в серой власянице – бился на паперти Новодевичьей церкви, царапал щеки и смеялся, выкрикивая:

– Мор! Мор! Мор!

Голос у него был ломкий, совсем еще детский, слышался он далеко окрест, звенел и перекатывался в студеном воздухе.

Богомолки терпеливо спрашивали:

– Кому мор, Митенька? Кому мор-то, господи?!

– Пальчикам и рученькам, ноженькам и глазынькам, – отвечал блаженный.

– Чьим пальчикам-то?

– Маленьким! – кричал Митенька. – Ма-алю-сень-ким!

– А что станется? – шептали старухи. – Что в конце станется?!

– Благовещенье, – отвечал Митенька испуганно и смотрел на старух жалобно, а ногти грыз быстро-быстро, словно белка. – Станется благовещенье!

Верховный совет Антанты поручил бывшему послу Франции в Петербурге господину Нулансу ознакомиться с положением в России и внести свои предложения. Была создана Брюссельская комиссия. Работа продолжалась много недель. Поволжье вымирало.

Нуланс давал интервью и устраивал приемы, на которых угощал стерляжьей ухой «а-ля рюс». По прошествии нескольких месяцев Нуланс заявил:

– Помощь голодающим России в принципе возможна, если, конечно, Ленин признает все долги законного правительства императора Николая Романова, и лишь в том случае, когда наши люди будут допущены на места, чтобы провести личное расследование.

Когда корреспонденты из Лондона спросили народного комиссара иностранных дел Чичерина, как он расценивает подобного рода предложение, Георгий Васильевич ответил:

– Как бы вы отнеслись к доктору, который у постели тяжелобольного требует денег за предыдущие визиты? Если вы исповедуете гуманизм, вы обязаны назвать такое поведение подлостью и живодерством.

Юноша из протокольного отдела при слове «живодерство» засмущался и стал делать жесты.

– Живодерство, – резко повторил Чичерин, – именно это я и хотел сказать.

Репортер из «Ньюс кроникл» спросил:

– Считает ли господин министр такое слово допустимым в лексиконе дипломата?

– Я исповедую дипломатию правды, – ответил Чичерин.

– Но если вы откажетесь от предложений Нуланса – Россия погибнет!

Чичерин отпил глоток холодного черного чаю, усмехнулся и спросил:

– Вы так считаете?