Исаакские саги - стр. 22
– А уход по обстоятельствам, по вашему, не донос? Как я должен отвечать начальству, что у меня незаконно, не оформлено находится неведомая бабка и ест наш родной великолепный и на редкость вкусный и питательный государственный харч бесплатно и без прав на него? А наши великолепные больничные простыни, стиранные и перестиранные, а то и перештопанные и проштемпелеванные, мы даем протирать и пачкать людям, на это право не имеющим… Как я должен все эти обстоятельства начальству объяснять? Как по вашему?
– Мы ж, Барсакыч, не хотели… Мы только…
– Вы только!.. Вы не хотели… Над каждым словом думать надо, особенно, если пишите его. Где живете! А то – колдунья! Бросишь слово на ветер, а ветер несет его совсем не вдаль, а тут же сеет всякое.
Тут уж девочки совсем не поняли, о чем я, кого я. Что себя и о себе я, они, разумеется, и не подумали. И правильно. Я не себя и не о себе… Вот так…
Пошел по коридору в свой кабинет. Полный благородного негодования… Против кого?..
А вот и искомая бабулька. Не называть же ее бабой Фросей. А отчество не помню. Не знаю.
Так и без обращения: – Знаете, придется вам уйти. Надо уходить. На меня уже доносы пишут.
Уж так меня грела идея, что на меня доносы пишут. Так и возвышаюсь в собственных глазах. В нашей стране и ныне почетно, если на тебя доносы пишут. Ну, скажем, писали…
– Хорошо Ваше Сиятельство. Ухожу, ухожу. Спасибо…
И я ее больше не видел. В тот же день ушла, или на завтра. Говорят, прощаясь, с кем-то даже целовалась. И нет теперь в отделении никаких обстоятельств.
Отпуск
Борис проснулся с ощущением какой-то новой, дополнительной свободы. Солнечное утро уже бушевало за окном во всей своей летней прелести. Прежде всего, он понял, вернее не понял, а брюхом почувствовал отсутствие в голове каких-либо обязательств и обязанностей. Первый день отпуска – раз: в больницу не надо и, вообще, не надо никуда. Семью вчера отправил на отдых и, стало быть, полная пустота в графе "надо" по этой линии тоже – это два. Правда, неплохо бы сходить в больницу за отпускными, а то в кармане остался лишь рубль, чтобы доехать до бухгалтерии. Однако там не очень уверены, будут ли сегодня деньги, а уж завтра полный, так сказать, верняк. Да это и значения большого не имеет – еды ему оставлено до конца недели, холодильник, более или менее, заполнен, а дальше будет видно. Деньги своим он должен выслать через две недели. Ощущение легкости и безответственности продолжало поддерживать его в облаках и удерживать в постели.
Ну, а более глобальные проблемы так же его никак не колебали: диссертация вот уже три месяца, как защищена и сдана в ВАК, больные после его операций уже вышли из опасного периода, а последнюю неделю он ничего не оперировал.