Иридий. Про них шептался Космос - стр. 20
Дон Айлз поворачивается и вновь смотрит на снимок рыжей девушки.
– На пару секунд мне показалось, что да, – задумчиво произносит он.
– Окс, посмотри на меня! – надрывался пухлячок, отчаянно махая руками.
– Рокси! Ты великолепна!
Ого! А вот этого парня я точно уже видела: кажется, он работает на ВН (vip-новости Цереры) – что ж, ему я улыбнусь чуть сексуальнее, чем остальным.
– Бак, Рокси! Еще один снимок!
Многочисленные фотографы толпятся около магнитной ленты заграждения и чуть ли не на головы друг другу лезут, желая получить лучший снимок нас с Баком.
– А ты хотел, чтобы мы остались дома, – укоризненно шепчу я любимому мужчине и лучезарно улыбаюсь, уверенно глядя в толпу, сверкающую яркими вспышками камер.
Бак еле слышно бурчит себе что-то под нос и принимает серьезный вид. Он редко улыбается на публике, предпочитая оставаться Баком Стальным Кулаком Зенгом и на ринге, и в жизни.
– Окс! Подари мне еще одну улыбку! – кричит кто-то из толпы фотографов, и я великодушно поворачиваюсь в том направлении.
А что такого? Мне же несложно!
К тому же чем больше снимков, тем больше шанс, что завтра наша с Баком фотография займет первую страницу всех местных газет, и мы на ней не будем стоять с перекошенными физиономиями.
А сегодня я очень постаралась для того, чтобы выглядеть на парочку биллионов.
Несмотря на то что за все это время мне удалось поспать лишь пару часов, чувствовала я себя на редкость бодро. Возможно, поэтому одела позитивно короткое белое платье в облипочку с голой спиной.
Простота платья компенсировалась невероятно дорогим колье из красных алмазов. Широкая полоска из камней прикрывала следы от веревки на шее и спускалась вниз по спине и груди ниспадающими волнами красных бликов.
Следы от веревок на руках пришлось прикрыть массивным ручным КПК и изящным браслетом все из тех же красных бриллиантов.
Ну и, дабы не портить эффект от покрывающего мою голую спину ожерелья, мои рыжие немного вьющиеся волосы пришлось убрать в высокую прическу.
Вечерний макияж, белые туфельки на высокой шпильке и страстный поцелуй с Баком перед выходом дополнили картину и сделали мой образ неотразимым.
Интересно, что бы про степень моей распущенности сказал капитан Тиван?
Стоп! А с чего вдруг я вспомнила об этом солдафоне?
– Это же Бак! – слышу я слева визгливый писк фанатки, которую тут же начинают поддерживать ее подружки.
– Бак! Распишись у меня на груди! – истерично молит какая-то малолетка.
– Бак, я хочу от тебя ребенка!
Та-а-ак, а вот такая наглость мне не по душе.
Я бросаю тяжелый взгляд на кудахтающих от восторга фанаток и, пользуясь моментом, прижимаюсь к крепкому телу любимого мужчины, сигнализируя наглым девицам, что Стальной Кулак мой и только мой.