Иресиона. Аттические сказки - стр. 60
– Просыпается! – радостно шепнула княгиня.
Действительно, Финей зашевелился. Он вздохнул глубоко, набрал в легкие тяжелого воздуха светлицы, пропитанного едким запахом дыма из соседней хоромы и еще более едким – конского помета, которым, в видах сбережения теплоты, был с начала зимы окружен весь дом.
– Чувствую по этому противному запаху, что я – дома, – сказал он, открывая глаза. – Здравствуй, матушка. А это кто? – спросил он, заметив Идаю.
– А ты разве не узнаёшь? Твоя спасительница, мой сын, и…
– Да где же ей пришлось меня спасать?
– Не помнишь, как ты опустился на самое дно буерака? Видно, слабый по весне лед не вынес тебя. Там она тебя и нашла, уже в беспамятстве.
– Не помню. Но кто же меня сюда принес?
– Да все она же.
– Она? Женщина, и одна?
– На то она – поляница, дочь князя Тудала – там, за десятым лесом.
Идая молча схватила постель и перенесла ее вместе с больным под белое окно.
– И она тебя уже привела было в чувство там, на поляне. Ты открыл глаза, улыбнулся ей и сказал: «Радость моя, невеста моя, как я люблю тебя!» И этого не помнишь?
– Нет, это я помню… Эти слова я действительно сказал; только ей ли?
– А то кому же? – удивленно спросила Амага. – И вообще, где провел ты эти семь дней?
Идая не сводила с княжича своих колючих глаз – и ему казалось, что под влиянием ее пристального взора все нити в его сознании путаются и рвутся. Он силился, слегка приподнявшись, что-то припомнить, но скоро в изнеможении опустился.
– Ничего не могу припомнить, – ответил он уныло. – Но те слова я действительно сказал.
– Ну вот видишь! – сказала Амага. – Я и приняла ее в дом как твою невесту, а свою дочь. Нам с князем Тудалом породниться – и выгода, и почет; лучше и загадывать нечего. А уж по части красоты – сам видишь. Да ты бы ей хоть руку дал!
Но Финей не торопился. Он все еще старался припомнить что-то.
– Мне кажется, – сказал он, – я скорее бы разобрался в своей памяти, если бы она не смотрела на меня так пристально.
Идая, точно не слыша этих слов, еще глубже запустила в него свои острые взоры. И действительно – после короткой борьбы он сдался.
– Ну, невеста так невеста, – сказал он утомленно. – Так и быть, вот моя рука.
– При дворе князя Тудала молодежь бывает учтивее, – сказала Идая. Все же она протянула руку, чтобы пожать руку Финея, – как вдруг раздавшийся с поднебесья оглушительный шум заставил ее отскочить в самую глубь светлицы.
Зазвенело, загудело, точно от многих сотен девичьих голосов – и смеющихся, и плачущих, и ликующих. Тут же и тяжелые, грозные звуки, точно лязг железа, и призыв набата, и подавленный хохот надземных сил. Всё ниже и ниже, всё ближе и ближе.