Иресиона. Аттические сказки - стр. 47
«Подарю его Прокриде, – подумал он. – Такого во всей казне царя Эрехфея не найдется».
Он бросил прощальный взгляд на бездыханного товарища и быстро зашагал под гору по руслу Харадры.
Был уже полдень, когда он – без собаки, без дрота и без добычи – дошел до своего дворца; все же двери были заперты, как обыкновенно, когда хозяина не было дома. Он взялся за ручку; раздался треск, и дверь вместе с осью и обломками засова очутилась на полу.
Тихо-тихо подошел он к жене – и внезапно обвил ее шею ожерельем Зари.
– О, Афродита! Что за роскошь! – воскликнула она.
Она быстро обернулась и, увидев Кефала, отскочила к стене хоромы, вперяя в него не то испуганный, не то очарованный взор.
– О, кто ты, гость? Будь милостив к нам! И верно, ты бог; золотом солнца сверкают твои кудри, и румянец зари пылает на твоих щеках…
Он вздрогнул и опустил глаза.
– Прости меня, Прокрида! – прошептал он. – Я люблю тебя и только тебя. Да, я был в волшебном царстве, но, видишь, я прихожу к тебе. О, пожалей меня и дай мне отдохнуть ото всех чар на твоей груди.
Он опять взглянул ей в очи – под ее кротким детским взором угас поцелуй богини на его устах. Он это почувствовал; не помня себя от восторга, он заключил ее в свои объятия. Она не в силах была противиться.
– Ты меня прощаешь, да? Ты меня любишь – да, Прокрида?
– Не знаю, что со мной, – шепнула она, – все это… так внезапно, так странно.
– Прощаешь? Любишь? Скажи, что любишь!
Она молча опустила голову на его плечо.
– Откроем ставни, мой любимый. Хочу еще раз полюбоваться на тебя.
– Да, милая, я и сам хочу их открыть. Я не понимаю, что со мною творится: что-то крылатое, какая-то летучая мышь меня коснулась и влила мне тоску и истому в тело…
Он подошел к окну и с трудом открыл ставни. Волна света проникла в терем. «Ну, вот уже и легче стало». Он снова вернулся к ней.
– А теперь еще раз посмотри на меня так, как смотрела тогда… Прокрида, да что с тобой?
С диким криком вскочила она, глядя на мужа, точно на привидение. Он хотел взять ее за руку – она отпрянула от него.
– Кефал… Это был… ты?
– Прокрида… что сталось с твоим ожерельем?
На желтой нитке болтались сухие, свернувшиеся трубочками ивовые листья: под ними виднелись, вместо рубинов, крупные кровяные пятна, окаймлявшие всю белоснежную шею Прокриды. Но ей было не до ожерелья: вне себя от ужаса, она не сводила глаз с Кефала и все повторяла:
– Кефал… это был… ты?
– Прокрида… да за кого же ты меня принимала?
Тут только он вспомнил о пророчестве Зари.
– Прокрида… ты приняла меня за другого… и все-таки могла… после нашей клятвы?..