Иресиона. Аттические сказки - стр. 41
Жертва свершилась.
Необула опять помчалась. Но куда? К морю? Нельзя. Там были крестьяне. Они ее, конечно, убьют, да и ребенка не пожалеют.
Итак, в горы. Да, но что там делать, в пустынных зарослях Гиметта? Все равно. Ночь провести, а там можно будет и в Афины пробраться, к доброй царице Праксифее.
Только… на пути к Гиметту было капище Анагира. Необула остановилась. Вот оно. Черной дырой зияет отверстие, через которое благочестивые люди опускали дары в обитель героя.
Черной дырой. Черной, как эта ночь кругом. Черной, как… тот колодец, в который упала Еврилита… Упала?
А пройти мимо надо, ничего не поделаешь. Каллиген, родимый, не кричи. Проходить мимо надо молча, чтобы не заметил…
Скорей, мимо, мимо!
Заметил, боги, заметил! Вот из черной дыры высовывается рука – длинная белая рука; вот за ней другая. Мимо, мимо, без оглядки, скорее!
Необула все мчится и мчится. Ребенок пуще прежнего кричит. Но еще громче бьется ее сердце, стучат жилы в висках, шумит ее дыхание в легких. Особенно это дыхание; его она яснее всего слышит. Только – ее ли это дыханье?
Оглядываться нельзя, но чувство ей говорит, что она не одна, что-то страшное мчится за ней. И если она устанет, замедлит свой бег, оно ее догонит.
Вот поравнялись с рощей. Как уныло шумят эти дубы, эти чинары! Точно похоронное пенье в листве. И кто-то все взывает: «Архедем! Архедем!»
Мимо! Мимо!
Нет, так долго мчаться нельзя: сил не хватит. Покормить разве ребенка, чтобы не кричал так жалобно? А что, если он догонит?
Ах, боже мой, захочет догнать, догонит и так. Надо расстегнуть хитон, дать дитяти грудь. Она все-таки не остановится, а будет идти вперед, быстрым шагом, хотя и не бегом. На, родимый, соси! Ах, бедненький, бедненький, какая у тебя горячая головка! И груди не берет, и все кричит, так жалобно, так жалобно…
Что это? Рядом с ее рукой на голове ребенка чья-то другая, белая. И чей-то голос шепчет: «Забыла клятву? Он мой!» Шепчет, но явственно; ребенок перестал кричать.
Страшно. Скорее вперед, вперед! Ребенок в жару, и ночь ненастная. Хоть бы землянку угольщика найти – мало ли их на Гиметте? Хоть смрадно будет и душно, но все же тепло.
А какая тишина кругом! Ветра как бы и не было. Видно, каменная стена Гиметта охраняет. Только небо по-прежнему черное. Даже жутко в этом безмолвии. Хоть бы ребенок опять заплакал! А он молчит, молчит. Видно, заснул, сердечный.
И что за рука ей привиделась? Что за погоня? Все тихо кругом. Оглянуться разве? Страшно. А все-таки… Нет ничего. Просто Еврилиту припомнила; оттого-то и все страхи.
Слава богам! Свет показался, и даже не очень далеко. Несомненно, землянка угольщика. Теперь все будет благополучно. И ей не откажут в горячем мятном отваре с гиметтским медом – уж это везде можно достать.