Инженер. Часть 7. Вторая итерация - стр. 23
Илья оторвался от ограждения, подошел к столу, взял с тарелки небольшой остаток бутерброда, задумчиво посмотрел на него и бросил в рот. Прожевав, обернулся к задумчивому собеседнику:
– Моя миссия – сообщить новый язык землянам. Вроде как к дикарям, не знающим музыки, возвращается похищенный иноземцами скиталец и привозит не только идею мелодии, но еще и нотную грамоту для комплекта. Ну а уж дикари сами это дело оприходуют, напишут пару нетленных шедевров, и тогда иноземцы примут их в большую семью меломанов.
– А если туземцы не примут родича? Скажут, не нужны нам эти заморские штучки?
– Примут, примут. Они любопытны от природы. Как только услышат музыку, оценят ее реальность, сразу найдутся те, кто это дело исследует. Конечно, творить они будут уже свое, но сама идея – извлекать гармонический набор звуков, влияющий на эмоциональное восприятие, станет привычной и понятной.
– Я так понимаю, что для этого все же надо, чтобы дикари были не сильно дикие. А то съедят они скитальца – и дело с концом!
Илья усмехнулся:
– Ну да.
– И это причина, почему Мау сейчас Храм не устраивает.
Илья задумчиво посмотрел на Сомтанара:
– Не уверен, но, кажется, да.
– Может, для начала, для опыта, попробовать передать идею какому-нибудь дикарю, который заведомо не будет кусаться?
– Вы, Сомтанар, кажется, намекаете на себя?
Архивариус почувствовал себя неуютно под, как ему показалось, слегка насмешливым взглядом Ильи, но пересилил смущение и честно признался:
– Ну, а почему нет?
Похоже, этот архивариус – родственная душа. Готов, из чистого любопытства – вернее, любознательности – сунуть голову в темноту инопланетного логова. Я какое-то время разглядывал его: хотелось понять, есть ли внешние черты, судя по которым можно было бы сразу определить этот тип авантюристов-исследователей. Но невысокий лысоватый человечек напротив мог быть кем угодно – от мелкого торговца до крестьянина. Ничто, кроме умных быстрых глаз, не выдавало в нем человека, занимавшего одну из самых засекреченных должностей в монархии Мау. Разве что говорить с ним было намного проще, чем с теми же мастерами в Саутриме, которым, помнится, пришлось долго и иносказательно разжевывать идею калибра – не диаметра ствола огнестрельного оружия, а средства измерения. Этот, похоже, понимал меня – во всяком случае, он ни разу не потребовал пояснений, к чему я уже привык, имея дело с купцами и мастеровым людом. Не хотелось его огорчать, но он, при всех его достоинствах, не годился. Язык Храма должен воспринять не отдельный человек, а человечество. Да и я, честно говоря, до сих пор не понимал, что делать с этим даром. Но огорчать гостя не хотелось, поэтому я дипломатично уклонился от ответа: